Словечке flashback в свое время произвело на меня впечатление. Пожалуй, именно так я и назову этот тред, где буду кое-чего вспоминать из своей временами занимательной жизни.
(Ну да, я уже достиг того возраста, когда хочется мучить молодежь рассказами о тех временах, когда трава была сильно зеленее).
Начнем вот с этого:
ПОЧЕМУ Я НЕ ЛЮБЛЮ ЖУРНАЛИСТОВ
Если к чему и стоит употреблять в приличном обществе фразу "резкий как понос", так только применительно к характеристикам сваливания аэроплана Як-40.
Погнавшись за аэродинамическим совершенством, Александр Сергеевич выбрал не самый удачный профиль с точки зрения поведения на критических углах атаки для своего первого серийного пассажирского самолета.
Каждый посетитель сайта сухой.ру прекрасно представляет собой зависимость коэффициента подъемной силы от угла атаки. По классике это плавный подъем, медленно поворачивающий на вершину - начало предсрывных явлений. За опасной вершиной идет спад, а потом - точка, за которой не будет никаких потом - если у вас нет запаса высоты.
В зависимости от аэродинамических особенностей самолета, график "цэ игрек по альфа" может приобрести весьма замысловатый вид - посмотрите как-нибудь на досуге эту штуку для одного из моих любимых самолетов F-4 Phantom II. Там все очень затейливо, и точек перегиба не одна.
По сравнению с детищем МакДонелл Дуглас аналогичный график для Як-40 выглядит как мечта студента-троечника: все элементарно. Поломанная палка: вот здесь, слева от вершины ты еще летишь, даже не догадываясь об близости опасности, а вот тут, справа, ты уже валишься, прижатый боковой перегрузкой к борту кабины, с одной мыслью: почему я не пошел в управдомы?
Помнится, канадцы из Бомбардье, погнавшись за той же мечтой об идеальном региональном самолете, и купившиеся на примерно такой же по аэродинамике профиль крыла, что и А.С. Яковлев, на одной машине поймали катастрофу из-за...мошки. Налипшая на переднюю кромку крыла масса вредных насекомых сдвинула опасную вершину на пару градусов влево, чего вполне хватило для организации катастрофы.
В марте месяце в столичном аэропорту Шереметьево мошки не бывает. Ее там вообще никогда не бывает, но у самолета Як-40Д RA-88170 хватало своих проблем, вполне в духе российских "святых 90-х".
Пустые институты превращались в бизнес-центры, все на свете в менеджеров, деньги в бумагу.
А некогда развозивший по деревням Вологодской области самолет местных авиалиний превратился в бизнес-джет. Это означало, помимо установки шикарного салона с диванами из кожи молодого дермантина, и перекраску в новомодный полиуретан в "корпоративных цветах".
Деньги за покраску были получены, но вместо крутого (и потому дорогого) полиуретана ушлые коммерсанты задули Як-40 стандартной эмалью. С целью повышения нормы прибыли тратить время (которое, как известно, деньги) на нормальное удаление предыдущей краски не стали.
Гладкости передней кромке крыла и аэродинамического совершенства машине это не прибавило, от слова наоборот.
9 марта 2000 года в самолет загрузился полуголодный экипаж (зарплата тогдашнего КВС уступала жалованью водителя троллейбуса), один из богатейших людей России и известный журналист, по случайному стечению обстоятельств - сын еще более известного журналиста-международника.
Эффективные менеджеры подтолкнули запускающийся борт еще ближе к краю пропасти, сэкономив на обливе противооблединительной жидкостью, заставив технический состав удалять лед и снег при помощи высокотехнологических устройств "метла 1.0".
Машина, на крыльях которой поблескивали отдельные островки замороженной влаги, не поддавшиеся метлам ИТС, начала выруливать на ВПП Шереметьево-1.
Финальную точку поставил экипаж: беречь ресурс движков менеджеры настойчиво требовали, а ВПП Шереметьево и так слишком длинная для самолетика, созданного товарищем Яковлевым для полетов с грунтовок аэродромов местных линий. Закрылки - на 10 градусов вместо положенных для взлета 20, РУДы на номинал, погнали!
На высоте 15 метров всё сошлось в одной точке: и нештатно шероховатое крыло, и остатки льда, и нестандартная методика взлета. Тот самый коэффициент подъемной силы резко покатился вниз по наклонной, в смертельно опасной зоне справа от вершины. Машина резко крутанулась на левое крыло, а высота не оставила экипажу ни тени шанса: через секунду нос самолета уже врезался в землю.
Наличие на борту известной медийной персоны принесло комиссии по расследованию данного прискорбного происшествия кучу проблем.
Первым делом в прессе появились статьи в стиле "Каким он парнем был"! Это было бы нормально, но...
Не дождавшись даже похорон воспетого ими коллеги, журналисты приступили к своему излюбленному делу: фантазиям.
"Терракт!"
"Точно терракт!"
"Очевидцы видели взрыв на борту!"
"Очевидцы точно видели пожар на борту!"
"Лайнер-убица: очевидцы точно-точно видели как огромный Боинг загнал маленький Як-40 в спутный след".
Руководство организации, где тогда имел честь трудится Polar, открывало утренние газеты с опаской: будучи глубоко интеллигентными и все еще советскими людьми, они привыкли с известным пиететом относиться к печатному слову.
На все фантазии газетчиков писались длинные опровержения, смысл которых со временем менялся от изложения технических деталей до призывов к элементарной логике, и наконец - к взыванию остатков совести.
Не помогало: фантазии становились все забористее. Журналы все бойчее продавали по кусочкам труп своего якобы нежно любимого и уважаемого коллеги.
"Жидкий мазут лишил крылья упругости!"
"Секретные электронные пушки КГБ выключили на погибшем самолете двигатели!".
- Так! - Сказало руководство - наверное, они просто не понимают наших аргументов. Давайте сюда пригласим самого громкого журналиста, и все-все покажем и расскажем! Они все поймут и напечатают правду! Здорово мы придумали?
Комиссия, оторвав носы от разбросанных по снегу рваных кусков алюминия, некогда бывших самолетом Як-40, употребила несколько неопределенных артиклей из словаря обсценной лексики, но дисциплинированно подготовилась для пояснений.
Шакалы пера были представлены не лишенной симпатичности дамой из медиахолдинга, владельцем которого и был погибший журналист, сын журналиста.
Хищно поведя плотно обтянутой коротким платьем грудью четвертого размера, дамочка приступила к интервью.
Аэродинамики рассказывали по динамику, летчики - про действия экипажа. Polar, едва оторвав взгляд от внушительной груди, описал техническое состояние самолета, не преминув выдать парочку медицинских, и строго цензурных диагнозов авторам статей про "жидкий мазут" и "электронные пушки КГБ".
Дамочка внимательно кивала и строчила в блокнотик.
Ей показывали фотографии и графики с расшифрованных "черных", то есть сильно оранжевых, ящиков, и давали все возможные пояснения.
Наконец, картина происшествия стала ясна даже для обладательницы диплома журфака и груди четвертого размера.
Поелозив последней по исписанному блокнотику, журналистка наклонилась к столу, и интимно заглядывая нам в глаза, произнесла:
- Мальчики! Я все поняла... Но я же не могу сказать руководству что тут все просто! Мы же это не ПРОДАДИМ!
И просительно добавила: - придумайте для меня что-нибудь!
Расстались мы плохо. После этой беседы медиахолдинг переключился на наши скромные персоны, прозрачно намекая на продажную комиссию, подло скрывающую от общественности несомненныефакты сбития самолета военной баллистической ракетой, столкновением с НЛО и происками Кремля.
Помнится, самый цензурный заголовок звучал так "Обледенели!".
Наверное, журнашлюшки полагали что так смогли с юмором обыграть официальную версию обледенения с убийственной характеристикой нашего морального облика.
Вот с тех пор я как-то не особо люблю журналистов.
(Ну да, я уже достиг того возраста, когда хочется мучить молодежь рассказами о тех временах, когда трава была сильно зеленее).
Начнем вот с этого:
ПОЧЕМУ Я НЕ ЛЮБЛЮ ЖУРНАЛИСТОВ
Если к чему и стоит употреблять в приличном обществе фразу "резкий как понос", так только применительно к характеристикам сваливания аэроплана Як-40.
Погнавшись за аэродинамическим совершенством, Александр Сергеевич выбрал не самый удачный профиль с точки зрения поведения на критических углах атаки для своего первого серийного пассажирского самолета.
Каждый посетитель сайта сухой.ру прекрасно представляет собой зависимость коэффициента подъемной силы от угла атаки. По классике это плавный подъем, медленно поворачивающий на вершину - начало предсрывных явлений. За опасной вершиной идет спад, а потом - точка, за которой не будет никаких потом - если у вас нет запаса высоты.
В зависимости от аэродинамических особенностей самолета, график "цэ игрек по альфа" может приобрести весьма замысловатый вид - посмотрите как-нибудь на досуге эту штуку для одного из моих любимых самолетов F-4 Phantom II. Там все очень затейливо, и точек перегиба не одна.
По сравнению с детищем МакДонелл Дуглас аналогичный график для Як-40 выглядит как мечта студента-троечника: все элементарно. Поломанная палка: вот здесь, слева от вершины ты еще летишь, даже не догадываясь об близости опасности, а вот тут, справа, ты уже валишься, прижатый боковой перегрузкой к борту кабины, с одной мыслью: почему я не пошел в управдомы?
Помнится, канадцы из Бомбардье, погнавшись за той же мечтой об идеальном региональном самолете, и купившиеся на примерно такой же по аэродинамике профиль крыла, что и А.С. Яковлев, на одной машине поймали катастрофу из-за...мошки. Налипшая на переднюю кромку крыла масса вредных насекомых сдвинула опасную вершину на пару градусов влево, чего вполне хватило для организации катастрофы.
В марте месяце в столичном аэропорту Шереметьево мошки не бывает. Ее там вообще никогда не бывает, но у самолета Як-40Д RA-88170 хватало своих проблем, вполне в духе российских "святых 90-х".
Пустые институты превращались в бизнес-центры, все на свете в менеджеров, деньги в бумагу.
А некогда развозивший по деревням Вологодской области самолет местных авиалиний превратился в бизнес-джет. Это означало, помимо установки шикарного салона с диванами из кожи молодого дермантина, и перекраску в новомодный полиуретан в "корпоративных цветах".
Деньги за покраску были получены, но вместо крутого (и потому дорогого) полиуретана ушлые коммерсанты задули Як-40 стандартной эмалью. С целью повышения нормы прибыли тратить время (которое, как известно, деньги) на нормальное удаление предыдущей краски не стали.
Гладкости передней кромке крыла и аэродинамического совершенства машине это не прибавило, от слова наоборот.
9 марта 2000 года в самолет загрузился полуголодный экипаж (зарплата тогдашнего КВС уступала жалованью водителя троллейбуса), один из богатейших людей России и известный журналист, по случайному стечению обстоятельств - сын еще более известного журналиста-международника.
Эффективные менеджеры подтолкнули запускающийся борт еще ближе к краю пропасти, сэкономив на обливе противооблединительной жидкостью, заставив технический состав удалять лед и снег при помощи высокотехнологических устройств "метла 1.0".
Машина, на крыльях которой поблескивали отдельные островки замороженной влаги, не поддавшиеся метлам ИТС, начала выруливать на ВПП Шереметьево-1.
Финальную точку поставил экипаж: беречь ресурс движков менеджеры настойчиво требовали, а ВПП Шереметьево и так слишком длинная для самолетика, созданного товарищем Яковлевым для полетов с грунтовок аэродромов местных линий. Закрылки - на 10 градусов вместо положенных для взлета 20, РУДы на номинал, погнали!
На высоте 15 метров всё сошлось в одной точке: и нештатно шероховатое крыло, и остатки льда, и нестандартная методика взлета. Тот самый коэффициент подъемной силы резко покатился вниз по наклонной, в смертельно опасной зоне справа от вершины. Машина резко крутанулась на левое крыло, а высота не оставила экипажу ни тени шанса: через секунду нос самолета уже врезался в землю.
Наличие на борту известной медийной персоны принесло комиссии по расследованию данного прискорбного происшествия кучу проблем.
Первым делом в прессе появились статьи в стиле "Каким он парнем был"! Это было бы нормально, но...
Не дождавшись даже похорон воспетого ими коллеги, журналисты приступили к своему излюбленному делу: фантазиям.
"Терракт!"
"Точно терракт!"
"Очевидцы видели взрыв на борту!"
"Очевидцы точно видели пожар на борту!"
"Лайнер-убица: очевидцы точно-точно видели как огромный Боинг загнал маленький Як-40 в спутный след".
Руководство организации, где тогда имел честь трудится Polar, открывало утренние газеты с опаской: будучи глубоко интеллигентными и все еще советскими людьми, они привыкли с известным пиететом относиться к печатному слову.
На все фантазии газетчиков писались длинные опровержения, смысл которых со временем менялся от изложения технических деталей до призывов к элементарной логике, и наконец - к взыванию остатков совести.
Не помогало: фантазии становились все забористее. Журналы все бойчее продавали по кусочкам труп своего якобы нежно любимого и уважаемого коллеги.
"Жидкий мазут лишил крылья упругости!"
"Секретные электронные пушки КГБ выключили на погибшем самолете двигатели!".
- Так! - Сказало руководство - наверное, они просто не понимают наших аргументов. Давайте сюда пригласим самого громкого журналиста, и все-все покажем и расскажем! Они все поймут и напечатают правду! Здорово мы придумали?
Комиссия, оторвав носы от разбросанных по снегу рваных кусков алюминия, некогда бывших самолетом Як-40, употребила несколько неопределенных артиклей из словаря обсценной лексики, но дисциплинированно подготовилась для пояснений.
Шакалы пера были представлены не лишенной симпатичности дамой из медиахолдинга, владельцем которого и был погибший журналист, сын журналиста.
Хищно поведя плотно обтянутой коротким платьем грудью четвертого размера, дамочка приступила к интервью.
Аэродинамики рассказывали по динамику, летчики - про действия экипажа. Polar, едва оторвав взгляд от внушительной груди, описал техническое состояние самолета, не преминув выдать парочку медицинских, и строго цензурных диагнозов авторам статей про "жидкий мазут" и "электронные пушки КГБ".
Дамочка внимательно кивала и строчила в блокнотик.
Ей показывали фотографии и графики с расшифрованных "черных", то есть сильно оранжевых, ящиков, и давали все возможные пояснения.
Наконец, картина происшествия стала ясна даже для обладательницы диплома журфака и груди четвертого размера.
Поелозив последней по исписанному блокнотику, журналистка наклонилась к столу, и интимно заглядывая нам в глаза, произнесла:
- Мальчики! Я все поняла... Но я же не могу сказать руководству что тут все просто! Мы же это не ПРОДАДИМ!
И просительно добавила: - придумайте для меня что-нибудь!
Расстались мы плохо. После этой беседы медиахолдинг переключился на наши скромные персоны, прозрачно намекая на продажную комиссию, подло скрывающую от общественности несомненныефакты сбития самолета военной баллистической ракетой, столкновением с НЛО и происками Кремля.
Помнится, самый цензурный заголовок звучал так "Обледенели!".
Наверное, журнашлюшки полагали что так смогли с юмором обыграть официальную версию обледенения с убийственной характеристикой нашего морального облика.
Вот с тех пор я как-то не особо люблю журналистов.
Комментарий