Теория шести рукопожатий иногда приводит нас к абсолютно неожиданным результатам. Казалось бы, что общего у меня с героями советских фильмов «В небе «Ночные ведьмы» и «В бой идут одни старики», а в частности с Зоей Молчановой? Оказалось – планета наша маленькая, и разделяют нас с героями фильма даже не шесть, а всего лишь три рукопожатия.
Завершив работу над второй книгой военной дилогии, я решил больше не писать на эту тему. Слишком тяжело было выслушивать истории «детей войны», искать и записывать воспоминания последних свидетелей. Выдохнул, написал и выпустил пару юмористических сборников. Яркую и весёлую детскую книгу. Потихоньку мне перестала сниться колючая проволока в чёрно-белых снах.
А каждое утро мне на почту прилетало письмо от моей коллеги Натальи Харламовой. Обычная рабочая переписка. Новые лабораторные тесты, документы, новости компании. Фамилия, как фамилия. Такая же фамилия у известного советского хоккеиста, да и у российского юмориста тоже. Мало ли в Бразилии Педро.
Но однажды моей коллеге попалась на глаза обложка книги «Война девочки Саши». А фамилия у меня не самая распространённая. Поэтому прозвучал закономерный вопрос: «Твоё?»
Пришлось сознаваться.
И тогда Наталья рассказала мне историю своих дедушки и бабушки. Надежды Васильевны Поповой и Семёна Ильича Харламова. Прообраза Зои Молчановой, одной из «ночных ведьм» и консультанта фильма «В бой идут одни старики».
Про эту крылатую пару написано много статей. На многочисленных фотографиях они монументальны, в броне медалей и орденов. Для Натальи они были дедушкой Семёном и бабушкой Надей. Со своими историями, посиделками на кухне, воспоминаниями за чаем.
Брак их был необычным с самого начала. В 1942-м году ПО-2 лётчице Надежды Поповой был подбит. Ей удалось посадить самолёт на «нашей» стороне фронта, и девушка отступала вместе с пехотой. Рядом с ней в тыл шёл такой же подбитый лётчик Семён Харламов. В дороге и познакомились. Две недели топали нога в ногу, пока Надежда не выбралась к своему аэродрому.
- Я увидела его раненым, перебинтованным, - вспоминала Надежда Васильевна. – Один из осколков попал в лицо, повязка прятала нос. И я ещё подумала, что под этой повязкой он, наверное, очень некрасивый из-за своих ран. Потом разговорились, почувствовали, что интересны друг другу. Ночами сидели рядом и читали по памяти стихи.
Потом были фронтовые письма-треугольнички. А в 1945-м символичная совместная надпись на стене Рейхстага: «Я – Надя Попова из Донбасса. Я – Семён Харламов – из Саратова». Ну чем из Рейхстага не ЗАГС?
- Меня сбили в тяжёлом бою с четырьмя вражескими самолётами, - рассказывал Семён Харламов. – Еле дотянул до своих. Сижу на берегу Терека, злюсь сам на себя, на врагов, на самолёт. Вижу – еле тянется сильно битый ПО-2. Дым такой, что с земли видно. Лётчик выводит его с территории врага из последних сил. Пару раз думал – не удержит, упадёт. Но молодец, вытягивал каким-то чудом. Я искренне восхитился мастерством коллеги, и когда он-таки рухнул на нашей стороне – бросился к самолёту. Гляжу- а из кабины выбирается тоненькая девушка. Молодая совсем. Глазищи злые, почти чёрные, губы искусанные. Я – к ней. Поздравлять и восхищаться. Так и познакомились.
Штаб Харламова стоял в Тбилиси. Сам лётчик рвался воевать под Сталинград, но его направили в Грозный, а точнее в станицу Слепцовскую. Немцы дрались за Кавказ.
Однажды под вечер на их аэродром стал садиться фанерный ПО-2.
- Что это за чудо? – удивился Харламов.
Ему рассказали, что совсем рядом базируется девичий полк ночных бомбардировщиков. У Семёна забилось сердце. Он подумал, что снова встретит свою Надежду.
Надежда Попова:
- Прибежал он тогда, хвастается. Мол дали ЛаГГ-3, буду на нём летать. А я гляжу на него и почти не узнаю. Он в первую встречу в бинтах весь был, несчастный такой. А тут – здоровенный, краснощёкий, от ран и следа не осталось. Снова с ним сидели, рассказывали друг другу о войне, пели песни. А тут мне команда – «Взлёт!». Надо бежать. У меня яблоки были в кабине, уж не помню откуда. Так я ему все и отдала.
На следующий день самолёт Харламова сбили над Сунженской долиной. Он сильно обгорел, едва добрался до деревни. Местные жители довезли его до госпиталя. После госпиталя Семёна отправили и с заданием в Баку.
- Шёл я по набережной, - рассказывал он. – А навстречу девушка. Я пригляделся – Надежда! Не поверил сначала. Не бывает таких чудес! Девушка всё ближе – точно она!
- А я иду усталая, чуть ноги переставляю. - вспоминала Надежда Попова. – Бомбили всю ночь. Потом ещё день до Баку летели. Красота вокруг – а я ничего не вижу. А тут налетает кто-то, хватает, тормошит.
Поднимаю глаза – он.
- Пойдёмте, - говорит, на танцы.
Потом пригляделся:
- О, у вас уже орден Красного знамени. Не угнаться за вами.
Пошли с ним вечером в Дом Офицеров. Кругом все блестящие такие, погоны сверкают. Музыка играет, от золотых пуговиц глазам больно. А у нас одежды толком не было. В чём были, в том и пришли. Потрёпанные такие. Семён говорит: «Неуютно как-то, косятся все. Пойдём лучше к морю».
Мы пошли.
Снова разговаривали взахлёб. Вспоминали погибших товарищей. Мечтали о том, что встретимся, когда война кончится.
Снова письма. Читали друг про друга в газете «Сокол». На Голубой линии отличилась Надежда Попова, под Севастополем, над Белоруссией и Польшей достойно воевал Семён.
В последний год войны их разделяло всего несколько километров, но преодолеть их не было никакой возможности. Они даже летали на один объект – остров Рюген. Только он в разведку – днём, а она – ночью.
В День Победы он нашёл её. Предложил поехать в поверженный Берлин. Она с радостью согласилась.
- Мы ехали по улицам, заваленным обломками. Мимо разрушенных домов, мимо разбомбленной жизни. Впереди показался Рейхстаг, весь исписанный нашими солдатами. Я уже не могла дотянуться до свободного места, тогда Семён меня поднял и помог вывести: «Надя Попова из Донбасса». И сам расписался рядом.
Почему «ночные ведьмы»?
Надежда Васильевна вспоминала, что войну они начинали на лёгких бипланах ПО-2 (У-2). Самолёт мог нести всего две бомбы, поэтому приходилось постоянно возвращаться на свой аэродром. За одну ночь Надежда совершила 18 вылетов. Летали на очень низкой высоте, только в темноте. В самолётах была плохая связь, отсутствовали парашюты.
Лёгкий фанерный фюзеляж, не слишком современный мотор. Подлетая к месту бомбардировки, лётчицы глушили двигатель и планировали. Сбросив бомбы – запускали моторы и летели домой. Немцы ненавидели звук их моторов. Говорили, что лётчикам люфтваффе обещали Железный крест за сбитую «ночную ведьму».
Когда Леонид Быков взялся за написание сценария к фильму «В бой идут одни старики», он привлёк в качестве консультанта Семёна Харламова. Его жена, Надежда Попова стала прообразом сразу для двух героинь. Она и Зоя Молчанова и немного Маша Попова. А сам Семён Харламов подарил некоторые свои черты Рустаму Сагдуллаеву, по прозвищу Ромео. К счастью, в отличие от своих кинематографических образов, Семён и Надежда не погибли в многочисленных воздушных боях, а поженились и прошли долгий совместный путь.
После войны «ночные ведьмы» поддерживали отношения. Каждый год, 9 мая, встречались у Большого театра, в Москве. С грустью замечали, что их становится всё меньше.
В 1990-м году генерал-полковник авиации Семён Харламов умер. Вскоре изменилась и страна, которую защищали «ночные ведьмы». Семья Надежды Поповой осталась в Беларуси, сама она оказалась за границей, в России. Отказывалась переезжать, чтоб не оставить могилу мужа.
В середине девяностых из Германии Надежде пришло письмо от некого Фридриха Фертига. Он вспоминал, что был солдатом вермахта, и в 1942-м году с ужасом вслушивался в ночное небо, ожидая «швейные машинки», как они между собой называли беззвучные фанерные бомбардировщики. Фридрих признавал храбрость военных лётчиц. Благодарил Надежду за участие в освобождении Германии от фашизма. Неожиданное признание от бывшего врага.
(c) Павел Гушинец (DoktorLobanov)
Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478
Группа в Телеграмме https://t.me/PavelGushinec_DoktorLobanov
Завершив работу над второй книгой военной дилогии, я решил больше не писать на эту тему. Слишком тяжело было выслушивать истории «детей войны», искать и записывать воспоминания последних свидетелей. Выдохнул, написал и выпустил пару юмористических сборников. Яркую и весёлую детскую книгу. Потихоньку мне перестала сниться колючая проволока в чёрно-белых снах.
А каждое утро мне на почту прилетало письмо от моей коллеги Натальи Харламовой. Обычная рабочая переписка. Новые лабораторные тесты, документы, новости компании. Фамилия, как фамилия. Такая же фамилия у известного советского хоккеиста, да и у российского юмориста тоже. Мало ли в Бразилии Педро.
Но однажды моей коллеге попалась на глаза обложка книги «Война девочки Саши». А фамилия у меня не самая распространённая. Поэтому прозвучал закономерный вопрос: «Твоё?»
Пришлось сознаваться.
И тогда Наталья рассказала мне историю своих дедушки и бабушки. Надежды Васильевны Поповой и Семёна Ильича Харламова. Прообраза Зои Молчановой, одной из «ночных ведьм» и консультанта фильма «В бой идут одни старики».
Про эту крылатую пару написано много статей. На многочисленных фотографиях они монументальны, в броне медалей и орденов. Для Натальи они были дедушкой Семёном и бабушкой Надей. Со своими историями, посиделками на кухне, воспоминаниями за чаем.
Брак их был необычным с самого начала. В 1942-м году ПО-2 лётчице Надежды Поповой был подбит. Ей удалось посадить самолёт на «нашей» стороне фронта, и девушка отступала вместе с пехотой. Рядом с ней в тыл шёл такой же подбитый лётчик Семён Харламов. В дороге и познакомились. Две недели топали нога в ногу, пока Надежда не выбралась к своему аэродрому.
- Я увидела его раненым, перебинтованным, - вспоминала Надежда Васильевна. – Один из осколков попал в лицо, повязка прятала нос. И я ещё подумала, что под этой повязкой он, наверное, очень некрасивый из-за своих ран. Потом разговорились, почувствовали, что интересны друг другу. Ночами сидели рядом и читали по памяти стихи.
Потом были фронтовые письма-треугольнички. А в 1945-м символичная совместная надпись на стене Рейхстага: «Я – Надя Попова из Донбасса. Я – Семён Харламов – из Саратова». Ну чем из Рейхстага не ЗАГС?
- Меня сбили в тяжёлом бою с четырьмя вражескими самолётами, - рассказывал Семён Харламов. – Еле дотянул до своих. Сижу на берегу Терека, злюсь сам на себя, на врагов, на самолёт. Вижу – еле тянется сильно битый ПО-2. Дым такой, что с земли видно. Лётчик выводит его с территории врага из последних сил. Пару раз думал – не удержит, упадёт. Но молодец, вытягивал каким-то чудом. Я искренне восхитился мастерством коллеги, и когда он-таки рухнул на нашей стороне – бросился к самолёту. Гляжу- а из кабины выбирается тоненькая девушка. Молодая совсем. Глазищи злые, почти чёрные, губы искусанные. Я – к ней. Поздравлять и восхищаться. Так и познакомились.
Штаб Харламова стоял в Тбилиси. Сам лётчик рвался воевать под Сталинград, но его направили в Грозный, а точнее в станицу Слепцовскую. Немцы дрались за Кавказ.
Однажды под вечер на их аэродром стал садиться фанерный ПО-2.
- Что это за чудо? – удивился Харламов.
Ему рассказали, что совсем рядом базируется девичий полк ночных бомбардировщиков. У Семёна забилось сердце. Он подумал, что снова встретит свою Надежду.
Надежда Попова:
- Прибежал он тогда, хвастается. Мол дали ЛаГГ-3, буду на нём летать. А я гляжу на него и почти не узнаю. Он в первую встречу в бинтах весь был, несчастный такой. А тут – здоровенный, краснощёкий, от ран и следа не осталось. Снова с ним сидели, рассказывали друг другу о войне, пели песни. А тут мне команда – «Взлёт!». Надо бежать. У меня яблоки были в кабине, уж не помню откуда. Так я ему все и отдала.
На следующий день самолёт Харламова сбили над Сунженской долиной. Он сильно обгорел, едва добрался до деревни. Местные жители довезли его до госпиталя. После госпиталя Семёна отправили и с заданием в Баку.
- Шёл я по набережной, - рассказывал он. – А навстречу девушка. Я пригляделся – Надежда! Не поверил сначала. Не бывает таких чудес! Девушка всё ближе – точно она!
- А я иду усталая, чуть ноги переставляю. - вспоминала Надежда Попова. – Бомбили всю ночь. Потом ещё день до Баку летели. Красота вокруг – а я ничего не вижу. А тут налетает кто-то, хватает, тормошит.
Поднимаю глаза – он.
- Пойдёмте, - говорит, на танцы.
Потом пригляделся:
- О, у вас уже орден Красного знамени. Не угнаться за вами.
Пошли с ним вечером в Дом Офицеров. Кругом все блестящие такие, погоны сверкают. Музыка играет, от золотых пуговиц глазам больно. А у нас одежды толком не было. В чём были, в том и пришли. Потрёпанные такие. Семён говорит: «Неуютно как-то, косятся все. Пойдём лучше к морю».
Мы пошли.
Снова разговаривали взахлёб. Вспоминали погибших товарищей. Мечтали о том, что встретимся, когда война кончится.
Снова письма. Читали друг про друга в газете «Сокол». На Голубой линии отличилась Надежда Попова, под Севастополем, над Белоруссией и Польшей достойно воевал Семён.
В последний год войны их разделяло всего несколько километров, но преодолеть их не было никакой возможности. Они даже летали на один объект – остров Рюген. Только он в разведку – днём, а она – ночью.
В День Победы он нашёл её. Предложил поехать в поверженный Берлин. Она с радостью согласилась.
- Мы ехали по улицам, заваленным обломками. Мимо разрушенных домов, мимо разбомбленной жизни. Впереди показался Рейхстаг, весь исписанный нашими солдатами. Я уже не могла дотянуться до свободного места, тогда Семён меня поднял и помог вывести: «Надя Попова из Донбасса». И сам расписался рядом.
Почему «ночные ведьмы»?
Надежда Васильевна вспоминала, что войну они начинали на лёгких бипланах ПО-2 (У-2). Самолёт мог нести всего две бомбы, поэтому приходилось постоянно возвращаться на свой аэродром. За одну ночь Надежда совершила 18 вылетов. Летали на очень низкой высоте, только в темноте. В самолётах была плохая связь, отсутствовали парашюты.
Лёгкий фанерный фюзеляж, не слишком современный мотор. Подлетая к месту бомбардировки, лётчицы глушили двигатель и планировали. Сбросив бомбы – запускали моторы и летели домой. Немцы ненавидели звук их моторов. Говорили, что лётчикам люфтваффе обещали Железный крест за сбитую «ночную ведьму».
Когда Леонид Быков взялся за написание сценария к фильму «В бой идут одни старики», он привлёк в качестве консультанта Семёна Харламова. Его жена, Надежда Попова стала прообразом сразу для двух героинь. Она и Зоя Молчанова и немного Маша Попова. А сам Семён Харламов подарил некоторые свои черты Рустаму Сагдуллаеву, по прозвищу Ромео. К счастью, в отличие от своих кинематографических образов, Семён и Надежда не погибли в многочисленных воздушных боях, а поженились и прошли долгий совместный путь.
После войны «ночные ведьмы» поддерживали отношения. Каждый год, 9 мая, встречались у Большого театра, в Москве. С грустью замечали, что их становится всё меньше.
В 1990-м году генерал-полковник авиации Семён Харламов умер. Вскоре изменилась и страна, которую защищали «ночные ведьмы». Семья Надежды Поповой осталась в Беларуси, сама она оказалась за границей, в России. Отказывалась переезжать, чтоб не оставить могилу мужа.
В середине девяностых из Германии Надежде пришло письмо от некого Фридриха Фертига. Он вспоминал, что был солдатом вермахта, и в 1942-м году с ужасом вслушивался в ночное небо, ожидая «швейные машинки», как они между собой называли беззвучные фанерные бомбардировщики. Фридрих признавал храбрость военных лётчиц. Благодарил Надежду за участие в освобождении Германии от фашизма. Неожиданное признание от бывшего врага.
(c) Павел Гушинец (DoktorLobanov)
Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478
Группа в Телеграмме https://t.me/PavelGushinec_DoktorLobanov
Комментарий