Легкий колесный танк по-австралийски

Австралия хоть и не отличается большим многообразием бронетехники собственной разработки, тем не менее, руки у австралийских инженеров росли из правильных место. Тот же AC I Sentinel был далеко не самым плохим танком, не его беда, что дальнейшие работы признали нецелесообразными по экономическим причинам. Получилась весьма самобытная боевая машина, да еще и вполне крепкая. Можно было ее доработать, но, как уже говорилось, проблема была в чистой экономике.
Примерно то же самое было и с броневиками. Несмотря на то, что большого опыта в постройке бронеавтомобилей у австралийцев не было, созданные ими машины были далеко не самыми плохими. Особенно если сравнивать с броневиками главных противников - японцев. У тех получалось что-то допотопное, а австралийцы делали вполне удачные машины, которые вполне могли быть применены в бою. Но уж как получилось. Как раз такая судьба оказалась у бронемашины Rhino Armored Car, которая вполне тянула на звание колесного танка. Вполне современный аппарат, по боевым возможностям едва ли не превосходящий японский легкий танк Ха-Го.

Идея новой бронемашины появилась ближе к концу 1941 года. Австралийцы к тому моменту еще не воевали на Тихом Океане, но при этом воевали в Северной Африке. И вот там были необходимы хорошо вооруженные бронемашины, по сути выполнявшие роль легких танков. Как раз в конце 1941-весной 1943 года произошел бурный рост бронемашин, в том числе и английских. Появились пушечные броневики, но австралийцы всё же захотели свой броневик



Рецепт разработки был прост. В Австралии с полноприводными грузовыми шасси имелись проблемы, но не столь и далеко находилась Канада, где местные отделения Chevrolet и Ford выпускали машины семейства CMP. А Chevrolet Canada еще и броневики стала делать. Под них было создано шасси GM 8446, имевшее кормовое размещение двигателя. Использовалось оно для броневиков семейства Fox. Вот как раз такое шасси было использовано для создания собственного броневика - Rhino. Он был куда "мощнее" Fox. Вместо крупнокалиберного пулемета поставили 2-фунтовую пушку, да и толщина брони составляла 30 мм, такую автоматической малокалиберной пушкой не взять. Натуральный колесный танк.



Собственно, завышенные требования отчасти стали причиной глобальных проблем Rhino Armored Car. В виду более толстой брони боевая масса оказалась около 8,5 тонн, что на полтонны выше Fox. Впрочем, проблемы были не столь и глобальные. Даже с таким перегрузом Rhino Armored Car вполне мог стать серийным, но тут возникли еще две проблемы. Первая - война в Северной Африке закончилась, а в Италии Rhino был не нужен. Вторая проблема стала фатальной. В Австралию пошли зарубежные броневики, так что организовывать своё производство оказалось накладно.



Причины закрытия программы те же, что у AC I - экономика.
Всего было выпущено то ли 2, то ли 4 Rhino Armored Car. Увы, ни один из них до наших дней не дожил. Жаль, бронемашинка интересная получилась.

Первый средний танк на новой базе

Первая половина 30-х годов для американской армии стало временем экспериментов, а также противостояния двух типов шасси - гусеничного и колсно-гусеничного. С одной стороны ринга находились разработки, прежде всего, Гарри Нокса, а с другой - разработки Джона Уолтера Кристи. И если первый сначала выдал на гора машину с сомнительными данными по шасси, то второй выдал машину с сомнительными данными по боевой эффективности. То есть "оба плохо", но у Кристи танк хотя бы быстро ездил. Дальше началось окучивание темы колесно-гусеничного танка силами американских военных, но Нокс не сдался и начал разработку оптимального шасси, чисто гусеничного. Так появился Light Tank T2E1, который стал отправной точкой для создания большинства американских танков второй половины 30-х годов, а также военного периода.
Новая платформа имела подвеску VVSS, авиационный двигатель воздушного охлаждения, ведущие колеса спереди и резинометаллические траки. Данный концепт оказался очень удачным, а главное, его удалось масштабировать, создав шасси среднего танка. Количество опорных катков выросло до 6 на борт, мотор поставили побольше (исходно стоял, впрочем тот же Continental R-670–3), внесли ряд других изменений - и получился Medium Tank T5. Первый его образец вышел на испытания 16 ноября 1937 года, а далее машину более года переделывали. Постоянно вносились различные изменения, менялась конструкция вооружения, башни, шасси, но на то он и опытный образец. Существенную роль в формировании облика машины сыграл капитан Джордж Рери из пехотного управления, который, кстати говоря, изначально видел Medium Tank T5 колесно-гусеничным танком.
Несмотря на все переделки, вскоре стало очевидно, что машина получилась. На испытаниях она разогналась до очень даже приличных 50 км/ч. 2 июня 1938 года последовало распоряжение Комитета по Вооружениям о стандартизации танка под индексом Medium Tank M2. Таким образом, появился первый американский средний танк, который был полностью стандартизирован.

Облик у машины получился довольно странный. Дело в том, что у американских военных имело два взгляда на вооружение. Первый взгляд - это установка его во вращающейся башне. Второй взгляд заключался в установке вооружения барбетного типа, то есть в рубке. Ну а на Medium Tank M2 этот совместили. Помимо башни, пулеметные установки разметили по периметру подбашенной коробки. Это повлекло за собой то, что танк получился довольно высоким. Общая высота составила 2840 мм, это едва ли не рекорд в классе.


Medium Tank M2 из состава 1-й бронетанковой дивизии США.

Некоторые по этому поводу любят язвить, но оно слегка так некорректно. Да, машина высокая, но отнюдь не плохая. При боевой массе 17,25 тонн она имела 350-сильный мотор Wright 973, то есть американцы вписались в те самые 20 л.с. на тонну, в которые на смогли вписаться немцы. Официально максимальная скорость составляла 42 км/ч, но на самом деле это не совсем так. На самом деле максималка достигала и 50 км/ч, но тут уже имелось ограничение по тепловому режиму и ходовой части. То есть машина была шустрой, да еще и более надежной, чем английские и немецкие одноклассники. Толщина брони достигала 28,5 мм, то есть требование защиты от пуль крупнокалиберных пулеметов было выполнено. Наконец, на танке стояло 37-мм орудие M3, самое мощное в классе. Так что образовался один из лучших танков в классе.

Несмотря на то, что стандартизация случилась еще 2 июня 1938 года, фактически облик Medium Tank M2 окончательно сформировался через год. Первая серийная машина с регистрационным номером U.S.A. W-30444 покинула арсенал Рок-Айленд летом 1939 года. В ней учли обнаруженные в ходе тестов второй опытной машине недостатки. Боевую массу танка удалось уменьшить до 17,3 тонны, что увеличило удельную мощность. Немного изменилась и башня. В таком виде машина и была запущена в серию. Согласно первому заказу, за 1939 год арсенал Рок-Айленд выпускал 18 Medium Tank M2. За 1940 год предполагалось выпустить ещё 54 машины, но далее ситуация изменилась.

В целом танк был удачным, но просто война ускорила развитие бронетехники.

На войну Medium Tank M2 не попал, но не потому, что был плохим. Машина получилась хорошая, но уже осенью 1939 года стало ясно, что нужно больше брони, да и по другим направления пошли улучшения. В итоге танк стал учебным, по-своему послужив в американских войсках.

Статья по Medium Tank M2: https://warspot.ru/8274-otstavshiy-v-gonke-vooruzheniy

Не очень покатался

Одним из самых невезучих немецких образцов бронетанкового вооружения стала самоходная артиллерийская установка Pz.Sf.IVa. Ее история началась в начале 1939 года, когда возникла потребность в САУ, способную поражать долговременные огневые точки на оборонительных линиях. Чехословацкая Линия Бенеша к тому времени уже схлопнулась, а вот бельгийские и французские линии обороны всё еще оставались. Лучше всего под это дело подходила 105-мм пушка K18. Именно это орудие немецкие конструкторы выбрали в качестве вооружения для перспективной самоходной установки. Ещё на стадии проектирования стало понятно, что артиллерийскую систему придётся переделывать. Дело в том, что большого выбора шасси для такой немаленькой пушки не имелось, а требования к внутренней компоновке предполагались весьма жёсткие. Вот и машину переделывали не раз, и не два.
В апреле 1939 года Krupp представил два варианта машины, которая именовалась как 10.5 cm K. L/52 Selbstfahrlafette. Проекты отличались друг от друга компоновкой. Чертёж W1299 предполагал размещение двигателя позади орудия. Это снижало высоту линии огня до 1,7 метра и казалось инженерам Krupp более предпочтительным. Но с точки зрения объёма боевого отделения этот вариант выглядел уже не так хорошо. Второй вариант, представленный на чертеже W1298, предполагал размещение двигателя под орудием. Это усложняло его обслуживание и поднимало высоту линии огня до двух метров. При такой компоновке возрастала нагрузка на передние опорные катки. Однако при этом в боевом отделении становилось значительно свободнее, а вынос ствола за габариты корпуса уменьшался на 80 сантиметров. Далее машина менялась не раз и не два, но компоновочная схема с кормовым размещением боевого отделения сохранялась как приоритетная.
Окончательно решение по машине, которая стала именоваться как Pz.Sfl.IV (10 cm), обрела летом 1939 года. Но вот беда. Пока в 6-м отделе Департамента Вооружений продолжали думать, время шло. Согласно данным на 25 апреля 1940 года, общий объём заказа на Pz.Sfl.IV (10 cm) предполагал выпуск ста машин. Планировалось, что первые опытные образцы будут готовы в мае, но затем срок постоянно сдвигался. В конце концов две самоходные установки были изготовлены на Grusonwerk только в январе 1941 года. Тогда ДОТ-ты уже кончились, но машину стали рассматривать как истребитель танков. При этом уже "доигрались" с подвижностью, которая у Pz.Sfl.IVa оказалась не очень. Не очень был и результат первого года боевого применения, который во многом похоронил идею запускать машину в крупную серию. К счастью.

Как истребитель их решили использовать в составе 521-го дивизиона истребителей танков. К новинкам ему было не привыкать: именно этот дивизион стал первым, который получил на вооружение Panzerjäger I. Применил он их в мае-июне 1940 года во Франции, а теперь ему предстояло испытать новые САУ в полосе действия 24-го армейского корпуса. Поскольку дивизион действовал в связке с танковыми соединениями, его "патроном" стала 3-я танковая дивизия. Вот в таком виде дивизион и начал войну, 22 июня 1941 года вступив на территорию Белоруссии. При этом новинки попали в дивизион буквально перед самым началом операции "Барбаросса".


Pz.Slf.IVa в ходе боев летом 1941 года

Согласно отчету о боевых действиях, первым боевым применением машин стало 24 июня 1941 года, когда они обстреляли позиции советской артиллерии. И тут случился первый былинный отказ. Вроде как попали, вроде как уничтожили, но стреляли на дистанции больше полутора километров, в виду наступившей ночи результаты неизвестные. 30 июня случился еще один былинный отказ. Состоялся бой с бронепоездом, действовавшим в районе Бобруйска. Вроде попали, но в виду технических проблем Pz.Slf.IVa понадобилось время на исправление неисправности, за это время бронепоезд ушел из-под огня. И в тот же день случилась безвозвратная потеря одной из машин, которая выглядит как совершенно былинный отказ.


Вскоре после взрыва

В ходе марша, который происходил в районе Слуцка, на одной из машин начался пожар. Есть две теории, что произошло. Первая, которая является мнением командования 521-го дивизиона, связана с жаркой погодой. От нее, а также от жары, исходящей от двигателя, начался пожар одного из выстрелов. Поняв, что именно говорит, экипаж быстро сделал ноги, машина по инерции двигалась дальше, а потом бахнуло. Сделав несколько кульбитов в воздухе, Pz.Slf.IVa упал на дорогу вверх тарманами. Впрочем, есть и другая версия, более правдоподобная. На самом деле случилась проблема с карбюратором, разлившееся топливо вспыхнуло, и только потом пламя перекинулось на боекомплект. Потому у экипажа и было время сделать ноги.


Бренное тело, которое оттащили немного вперед

Некоторое время сгоревшая машина лежала брюхом вверх, потом ее перевернули и начали дербанить. Дальше подъехал эвакуатор, затащил на полуприцеп и поехал, но потом бросил. Так в лесочке путь машины и закончился. Что же касается второй машины, то она воевала и дальше, но ей не повезло. Каждый раз вроде успешное применение не подтверждалось на месте, ибо ночью коварная Красная Армия утаскивала подбитые танки. Нет подтверждения - нет результата. Так и не состоялось серийное производство машины, уже в улучшенном виде. И слава богу, с более мощным мотором она могла попить немало крови, орудие-то было ого-го какое.

Статья по Pz.Sfl.IVa: https://warspot.ru/7275-istoriya-tolstogo-maksa

Больше брони - не всегда полезно

Обычно история танков движется по накатанному сценарию. После запуска в серию далее идет процесс улучшения, нередко меняется вооружение, а также зачастую улучшается броневая защита. Особенно часто такое происходило с танками, выпускавшимися во время Второй мировой войны. Советские, немецкие, американские танки за время выпуска меняли кто по 1, кто по 2 типа орудий, что позволяло продлить их срок службы и улучшить боевые характеристики.
Сложнее была ситуация с броневой защитой. В этом плане рекордсменами стали немцы. На том же Pz.Kpfw.IV толщину брони наращивали минимум три раза, а на Pz.Kpfw.III - минимум два. Правда, в случае с Pz.Kpfw.III третий этап был уже не монолитным броневым листом, а экранировкой. Американцы, по большому счету, броню так и не усиливали, поскольку переделка лобовой части корпуса была одновременно и утолщением брони, и уменьшением угла его наклона, то есть по сути компенсацией за менее рациональный угол.
В случае же с Т-34 ситуация и вовсе оказалась необычной. По большому счету, реальное утолщение брони случилось только в 1944 году, да и то уже на Т-34-85, причем не в случае с корпусом, а с башней. Корпус же так и остался с той же толщиной, что и в 1940 году. Вместе с тем, еще в 1941 году имелась попытка улучшить ситуацию с броневой защитой. Подобно немцам, речь шла об экранировке, которой подвергался и корпус, и башня. Данные опыты случились еще до начала войны, но фактически в серию они пошли в начале 1942 года. Удивительно, но экранированные Т-34, в отличие от немецких экранировок, не прижились.

История экранировки Т-34 началась 15 марта 1941 года, когда было подписано постановление Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП (б) № 548-232 сс. Согласно ему, уже к 1 мая требовалось изготовить по 2 опытных образца экранированных КВ-1 и КВ-2. Уже вскоре те же самые работы пошли и по Т-34. Предполагалось, что толщину брони усилят до 60 мм, постепенно вводя монолитную броню, но сначала речь шла об экранах. Надо сказать, что в высоком приоритете работы по данной теме не шли. При этом завод №183 вместо брони толщиной 15 мм использовал задел по БТ-7, толщина этих листов составляла 13 мм. Два танка получили экраны в июле 1941 года, но дальше тема застопорилась. Для возобновления активности понадобилось почти полгода.


Подбитый Т-34 с экранировкой лобовой части корпуса

Снова об экранировке заговорили осенью 1941 года. Причем речь шла не о лобовой части корпуса, а о бортах. Дело в том, что как раз борта являлись наиболее уязвимым местом, в них приходилось более половины поражений. В октябре 1941 года появилось предложение установить экраны по бортам Т-34. На наклонные борта предлагалось ставить экраны толщиной 15 мм, а ходовую часть прикрыть экранами толщиной 25 мм. Также во фронтальной и боковой проекциях предлагалось ставить защиту для погона, тем самым предотвратив его заклинивание. Но такой вариант в работу не пошел. 5 декабря 1941 года Сталин подписал постановление ГКО №1062сс «О танках Т-34 и Т-60». Согласно этому документу, с 15 января все Т-34 должны были выпускаться с экранированной до 60 мм лобовой частью, а с 15 февраля — с утолщённой до 60 мм бронёй. Вообще 60 мм считалось толщиной брони, которая гарантированно "снимает" снаряды калибра 37-47 мм, но на тот момент уже имелись орудия калибра 50 мм, и ВЛД с увеличенной бронёй теоретически уменьшал дистанцию поражения до нескольких сотен метров. Вместе с тем, решили экранировать и башню. Головным заводом с этой точки зрения стал завод №112, где к 13 января 1942 года разработали схему экранировки, в которой лобовая часть корпуса, а также лоб и частично борта башни прикрывались экранами толщиной 15 мм.


В связи с небольшим объемом выпуска экранированные Т-34 попадаются нечасто

Как это часто случается, экранировка разных заводов отличалась. И если у СТЗ в целом данные разработки больше напоминали завод №112, то в Нижнем Тагиле пошли своим путём. Согласно письму от 3 января 1942 года, экранировку должна была получить только носовая часть корпуса. Улучшение защиты башни осуществлялось путём увеличения толщины её брони до 60 мм. Но на самом деле башня так и осталась толщиной 52 мм (это соответствовало катаной броне толщиной 45 мм). Да и сами объёмы выпуска экранированных танков оказались скромными. На заводе №183 экранированные машины стали выпускать с 20 января 1942 года, завод №112 начал изготовлять экранированные корпуса и башни с 1 февраля, а завод №264 — со 2 февраля. К 17 февраля на заводе №264 было готово примерно по 120 таких корпусов и башен. На заводе №112 выпуск шёл неоднородно — всего там изготовили 80 экранированных корпусов и 109 экранированных башен. Ну а 23 февраля 1942 года Сталин экранировку отменил постановлением ГКО №1333с.


Как показала практика, экранировка особо не пригодилась

Почему Сталин принял такое решение? Возможно, он, что называется, дул на воду, ибо как раз в это же время пошел процесс облегчения КВ-1. У него проблемы с надежностью пошли в связи с чрезмерным усилением броневой защиты. Допустить такие же проблемы на главном танке Красной Армии было нельзя. Ну и, как показала практика, существенного улучшения ситуации с броневой защитой не случилось. Уже с весны 1942 года у немцев появились 75-мм длинноствольные танковые и противотанковые орудия, для которых броня 60 мм не являлась проблемной. Да и защищала эта броня лоб, а процент поражения в борта не изменился. В общем, не пригодилась дополнительная броня.

Статья по экранированным Т-34: https://warspot.ru/12390-vremennoe-usilenie

Малоразмерный штурмовик по-американски

Американское танкостроение развивалось по несколько нестандартному сценарию. Во-первых, 30-е годы оказались временем метаний с точки зрения различных концепций боевых машин, по итогам придя к гусеничной платформе с подвеской VVSS и передним расположением трансмиссии. После чего платформу начали масштабировать. Во-вторых, во время войны недостаток объемов двигателей отчасти лечили тем, что запустили производство тех же моделей танков с разными типами силовых установок. В-третьих, самый массовый танк американской армии разросся не только по типу используемых моторов, но и по разнообразию ходовой части, такого более не было нигде. Самое интересное, что при этом американцы в таком разнообразии не "утонули", что делает им честь.

Нестандартно развивалась в США и самоходная артиллерия. Казалось бы, что проще - взять танковое шасси, организовать рубку и вставить туда пушку побольше. Но нет, американцы пошли по своему пути и, надо сказать, не ошиблись. Причем путь этот оказался весьма извилистым, поскольку по одному и тому же заданию нередко создавалось сразу несколько боевых машин. Наверное, самым типовым решением следует считать создание целого семейства САУ, имевших вместо рубки открытую башню, получившую круговое вращение. Это несколько усложняло работу и отчасти снижало возможности по установке более мощных орудий, но - сработало. Получились необычные, но эффективные боевые машины, нередко имевшие долгий срок службы. Касается это и HMC M8, необычной боевой машины, созданной для непосредственной поддержки танковых соединений. Проведя эксперименты с рубочными САУ, их признали неудачными, в результате на свет появилась боевая машина, получившая башню. Несмотря на некоторую критику, идея оказалась успешной. Мало того, что HMC M8 прошла два года Второй мировой войны, так еще она успела послужить где-то лет 15-20 после ее окончания.

Сама по себе идея создания легкой боевой машины, вооруженной 75-мм гаубицей, витала в воздухе еще с середины 30-х годов. Была она нужна для поддержки легких танков, на тот момент вооруженных пулеметами. Посему рецепт был прост: с Light Tank M2A1 сняли башню, в корпус поставили гаубицу, а также сверху воткнули пулеметную башню. Получился Howitzer Motor Carriage T3, машина занятная, но неудачная. Аналогичное решение, называвшееся Howitzer Motor Carriage T18, соорудили в 1942 году, но тоже неудачно. Каждый раз установка в рубке мешала расчету, в результате возникла идея сделать то же самое, но уже с вращающейся башней. Идея была воплощена в макете HMC T47, имевшей башню с увеличенным до 1382 мм диаметром башенного погона. Это позволило разместить внутри башни трех членов экипажа. Сохранить сравнительно небольшие размеры башни при вполне сносных условиях работы для её расчета оказалось возможным благодаря перепроектированию орудийной установки. До того Pack Howitzer устанавливалась в самоходные установки практически неизменной.


HMC M8, решение вопроса легкой САУ поддержки по-американски

Благодаря созданию 75 mm howitzer mount M7 (75-мм гаубица в установке M34 от Medium Tank M4) позволило решить проблему слишком больших габаритов гаубицы. Одновременно переработали и башню HMC T47. К 15 мая 1942 года был подготовлен новый макет САУ, который отныне базировался на шасси Light Tank M5. Башня всё ещё оставалась сварной и собиралась в основном из плоских листов, но их число уменьшилось, а объём боевого отделения вырос. Подвижная бронировка стала более массивной. Как и раньше, орудийная установка обеспечивала внушительные углы вертикальной наводки — в пределах от −20 до +40 градусов. После осмотра макета Комитет по вооружениям стандартизировал HMC T47 как Howitzer Motor Carriage M8. Случилось это ещё до постройки опытного образца машины, но американские военные не ошиблись. Несмотря на то, что на пути к серии машину несколько доработали, в целом концепция оказалась верная. Контракт на выпуск данных машин полностью ушел на Cadillac, который являлся и основным сборщиком Light Tank M5. Первый серийный образец HMC M8 был готов в сентябре 1942 года, а уже к концу года было сдано 347 машин данного типа. Выпускались эти самоходки ударными темпами: последние 75 машин данного типа сдали в январе 1944 года, а всего их выпустили 1778 штук. Более чем приличная серия, особенно учитывая узкую специализацию машин.


HMC M8 в Нормандии, работа с закрытой позиции

Сама по себе машина получилась весьма специфичной. Она была 4-местной, в походном положении внутри башни находилось двое членов расчёта. В боевой обстановке к ним присоединялся помощник механика-водителя, он же наводчик. В отличие от лёгких танков, в которых наводчик находился слева, в HMC M8 он размещался справа по ходу движения. Командир в боевой обстановке находился за наводчиком, а слева работал заряжающий. В отличие от Light Tank M5, у башни HMC M8 не было ни полика, ни гидравлического механизма поворота. Заряжающий нередко работал стоя, при этом, за счет более низко расположенного кожуха вала от мотора к трансмиссии, он не испытывал особых проблем. Помимо гаубицы, имелся крупнокалиберный пулемет на зенитной турели. Часто им пользовались отнюдь не для борьбы с самолетами. Ну и да - подвижность осталась на уровне базового танка. В ходе испытаний на ровной поверхности HMC M8 удавалось двигаться со скоростью 48 км/ч. На коротком участке, согласно отчёту, ей удалось разогнаться до 73,5 км/ч, что намного превосходит паспортные данные. До 48 км/ч машина разгонялась всего за 19 секунд.


Работа по прямому назначению - САУ поддержки танков

Боевой дебют HMC M8 произошел в ходе высадки на Сицилии, а далее была Италия. Как и предполагала концепция, M8 действовали в одном строю с Light Tank M5, выполняя роль машин непосредственной поддержки. Благодаря небольшой массе эти машины оказались более подвижными, чем M10, и в гористой местности это преимущество проявилось в полной мере. Правда, 75-мм гаубица была, по мнению американских военных, уже маловата. Вот только воюют не тем, что хочется, а тем, что есть. Поэтому легкой САУ со 105-мм гаубицей во время войны так и не дождались, а HMC M8 успешно провоевала еще 2 года. А в некоторых армиях мира дожила до начала 60-х. Для "быстрого решения" очень даже неплохо.

Статья по HMC M8: https://warspot.ru/10791-bystrohodna...lyogkih-tankov

В погоне за усилением брони

Так получилось, что в 1942 году советская танковая промышленность отстала от немецкой. Нет, не количественно, как раз по этому показателю СССР резко вырвался вперед, а Т-34 уже тогда стал самым массовым танком. Другое дело, что чудес не бывает, и за резкий рост выпуска Т-34 пришлось платить чем-то другим. А именно резким снижением выпуска тяжелых танков, а также внедрением новых типов танков, которые должны были сменить текущие машины. Кроме того, с тяжелыми танками случился кризис: КВ-1 перетяжелили, а его сменщик уже не мог похвастаться такой уж толстой бронёй. Не говоря уже о том, что немцы с весны 1942 года запустили выпуск танков и САУ с длинноствольными 75-мм пушками, для которых броня КВ-1 уже не была чем-то запредельным. А уж броня КВ-1с и подавно.

О том, что КВ-1с является временной мерой, прекрасно понимали в ГАБТУ КА и НКТП. Тем не менее, танк, который его заменил, создавался довольно долго. Причин на то было немало: это и не совсем верная концепция тяжелого танка с массой и подвижностью среднего, и постепенно растущие требования. Наконец, в начале мая 1943 года появилась острая необходимость в более мощном орудии, способном поражать новейший немецкий танк Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E. Всё это привело к тому, что новый танк, получивший обозначение ИС-85, приняли на вооружение Красной Армии спустя более года после принятия на вооружение КВ-1с - 4 сентября 1943 года. Кроме того, по ряду причин боевой дебют ИС-85 случился и того позже - в феврале 1944 года. К тому моменту ИС-85 уже сняли с производства, и не потому, что он был плохой. Просто понадобился танк с более мощным вооружением. Причем ИС-2 (ИС-122), который и стал сменщиком ИС-85, пошел в серию всего лишь на месяц позже предшественника. При этом на ИС-2 стали реализовывать нововведения, которые планировали еще для ИС-85. Касалось это и такого важного момента, как броня.

При создании ИС-85 броневой защите уделялось немало внимания. Еще в начале 1941 года было известно, что для принятой на КВ форме лобовой детали корпуса толщина брони должна была составлять не менее 120 мм. Это позволяло надежно защитить от бронебойного снаряда 88-мм пушки Flak 18, она же позже главный калибр Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E. Но имелся нюанс: у КВ лоб делался из катаной брони, а ИС имел литую лобовую деталь сложной формы. Изготовлялась она из брони средней твердости 66Л. Между тем, опытные работы, которые вел НИИ-48 (бывший Броневой Институт при Ижорском завод), показывали, что требуется иное решение по составу брони.


Приказ по НКТП №425сс от 23 июля 1943 г.
РГАЭ, фонд 8752, опись 4, дело №303, л.121

23 июля 1943 года нарком танковой промышленности В.А. Малышев подписал приказ № 425сс по НКТП «О быстрейшей организации и подготовке выпуска корпусов тяжелых танков «ИС» из брони высокой твердости». Согласно ему, первые корпуса тяжелого танка из брони высокой твердости 70Л предполагалось получить еще 5 сентября 1943 года. Но на практике этого не случилось. Завод №200 был перегружен заказами, в связи с чем опытные работы по броне высокой твердости существенно задержались. Так что ИС-85, а также ИС-2 ранних выпусков, имели башни и литые детали корпусов, выпущенные из стали 66Л. При этом на заводе №200 еще летом 1943 года столкнулись с появлением трещин. На фотографиях некоторых танков можно заметить характерные швы на башнях. Таким образом заводчане «лечили» трещины, которые образовывались при литье. Новые проблемы появились у завода в декабре 1943 года. В большой и сложной детали носовой части корпуса обнаружилась усадочная полость, а в нижней её части — усадочная рыхлость. Слегка изменив технологию, проблему удалось решить, но только частично. В результате своих постов лишилось руководство цеха №1. Впрочем, этот дефект был не единственной причиной снятия с должностей: как следует из переписки, даже в начале 1944 года приёмка корпусов и башен происходила без окончательно утверждённых технических условий. Таким образом, даже при изготовлении деталей из стали 66Л имелась масса проблем, так что введение стали высокой твердости откладывалось.


Эскиз с дефектами в лобовых листах ИС.
ЦАМО РФ, фонд 38, опись 11355, дело №2251, л.38

То, что введение стали 70Л необходимо, наглядно показал боевой дебют ИС-85 под Лисянкой. С одной стороны, танки попали под огонь орудий, чьё пробитие было выше, чем то, на что броня новых тяжелых танков была рассчитана. С другой же стороны, даже попадания 88-мм снарядов в лобовые части корпусов и башен дали пищу для размышлений. В ходе атаки 5 марта 1944 г. танки из состава 13-го Гв.ТТП попали под огонь зенитных орудий Flak 18 на дистанции 600-800 метров. Один из танков получил 6 снарядных попаданий, при этом лишь одно, пришедшееся на правый угол передней части корпуса, оказалось сквозным. Правда, после попадания одного из снарядов в борт корпуса образовалась сквозная трещина.


Трещина от попадания 88-мм снаряда.
ЦАМО РФ, фонд 4845, опись 1, дело №301, л.27

Надо сказать, что на корпусных заводах не сидели, спустя рукава. Введение стали высокой твердости всё же состоялось, случилось это в марте 1944 года. Правильность выводов о необходимости ввода стали 70Л показали испытания обстрелом корпусов. Даже со старой лобовой деталью дистанция поражения существенно снизилась.

Статья по ИС-85: https://warspot.ru/11074-promezhutochnyy-is

В боях за Китай

9 августа исполнилось 75 лет лет со дня начала советско-японской войны. К тому моменту с японцами было более-менее всё понятно, тем не менее, непосредственно перед тем, как начать боевые действия, части, в том числе и танковые, прошли процесс перевооружения. При этом, всё равно, бронетанковые части, участвовавшие в боевых действиях, были весьма специфичными. В том числе это касалось и 1-го Дальневосточного фронта. Дело в том, что помимо частей, прибывших на усиление, имелись и "местные". Например, из тяжелых танков, которые участвовали в боевых действиях, на 1-м ДВФ были... КВ-1. 18 штук. Весьма массовыми были и БТ-7 - на весь фронт их было 189 штук. Часть из них, кстати говоря, были экранированными. Ну а Т-26 и вовсе была куча - 401 штука. Такой вот заповедник.
Тем не менее, хватало здесь и новых машин, некоторые из которых, как уже было сказано, поступило в части непосредственно перед тем, как начались боевые действия. За несколько месяцев до того эти части громили немцев, но теперь им предстояло воевать против японских частей. Касалось это и самоходных артиллерийских установок СУ-76М. К концу войны эти боевые машины являлись "рабочими лошадками" Красной Армии. По массовости они к концу войны заняли второе место после семейства Т-34/Т-34-85. Так что и боевые действия на 1-м Дальневосточном фронте тоже не обошлись без них.

СУ-76М на 1-м Дальневосточном фронте фронте также были массовым явлением. Собственно, это была вторая по массовости боевая машина на ДВФ. Всего их было 408 штук, больше оказалось только Т-34/Т-34-85 (516 штук). При такой массовости вполне понятно, что их применение в боевых действиях против японцев было массовым явлением.


СУ-76 на улицах города Муданьцзян

Участвовали эти боевые машины в сражении за Муданьцзян. К городу войская подошли уже к исходу дня 14 августа, а на следующий день за город начались упорные бои. В составе 1-й Краснознаменной и 5-й армий имелось больше всего боевых машин данного типа - 73 и 156 соответственно.


Местные жители и незнакомые им боевые машины

Бои за Муданьцзян оказались ожесточенными. Несмотря на то, что император Хирохито объявил о капитуляции, взят Муданьцзян был только 16-го числа. Более того, 15-го числа японские части умудрились выбить из города части 26-го стрелкового корпуса. Кстати говоря, КВ-1 48-го гвардейского тяжелого танкового полка там тоже засветились. Естественно, и СУ-76М приняли самое непосредственно участие во взятии города.


Машины, судя по кадрам, выпуска 1944 года

Несмотря на массовое применение, безвозвратные потери СУ-76М оказались минимальными. Всего потеряли 2 штуки - по одной в 1-й краснознаменной и в 5-й армии.



Статья по СУ-76М: https://warspot.ru/11958-samyy-masso...-krasnoy-armii

Танк-самец

12 июня исполнилось 80 лет с того момента, как австралийские военные приняли решение о разработке собственного крейсерского танка. Причины такого решения лежали на поверхности. Дело в том, что к тому моменту все бронетанковые силы австралийцев состояли из... 14 танков. Причем до начала войны их и вовсе было 4. В 1939 году им на усиление прислали 10 Light Tank Mk.VI. И вот в таком составе австралийские бронетанковые силы находились вплоть до осени 1941 года. Между тем, на севере тихоокеанского ТВД находилась Япония, которая весьма недвусмысленно намекала о своих амбициях. Так что Австралии было от чего беспокоиться.
Нет, Австралия была не одинока в регионе. Самыми большими войсками в регионе на тот момент располагала Королевская Нидерландская Ост-индская армия (KNIL), но и у неё дела с танками обстояли не лучшим образом. В основном это были экспортные лёгкие танки Vickers-Carden-Loyd с пулемётным вооружением и лёгкие танки Marmon-Herrington, также оснащённые пулемётами. Что же касается метрополии, то там с танками у самих дела обстояли очень плохо, до доминиона не было от слова совсем. Вот как раз поэтому 12 июня 1940 года на совещании, где присутствовал премьер-министр Австралии Роберт Мензис и высшее руководство австралийской армии, и прозвучала мысль заказать 859 лёгких крейсерских танков 10-тонного класса. Их должны были изготовить к концу 1941 года. Тонкость момента заключалась в том, что на тот момент Генштаб ещё не имел спецификации на танк, который хотел получать в столь больших количествах, но дело было сделано. Программа разработки завертелась.
Надо сказать, что весовая категория в 10 тонн продержалась совсем недолго. Уже вскоре появилась масса 12 тонн, потом 15 тонн, а на совещании, состоявшемся 18 февраля 1941 года, прозвучала новая спецификация по танку. Боевая масса оценивалась в 20 т, вооружение состояло из 2-фунтовой пушки, 2-дюймового миномёта и двух пулемётов Vickers. Как ориентир теперь рассматривался Medium Tank M3. Одной из важных тем, поднятых на совещании, стала силовая установка. Для боевой машины требовался 400-сильный двигатель, способный разогнать её до 40 км/ч. Так начинались работы по AC I, более известному как Sentinel.

Надо сказать, что австралийцы поступили весьма мудро. Они не стали судорожно искать среди своих самородков нового Кристи, а запросили такого у англичан. 20 августа 1940 года Мензис обратился в английское Военное министерство с просьбой о помощи. В качестве эксперта англичане выделили полковника Уотсона, который позже и стал главным разработчиком нового танка. Ну а тот решил, что наиболее верным решением будет изучение опыта мирового танкостроения, и уже на этом основании делать что-то своё.

В октябре 1940 года Уотсон направился в США, где пробыл до конца года, изучая американское танкостроение вместе с австралийским инженером Аланом Чемберленом. Помимо получения важной информации о конструкциях различных танков, Уотсон аккумулировал данные о развитии танкостроения. Кроме того, он смотрел на то, что же сейчас делают американцы. А увидел он то, что там, с конца 1940 года, появилась тенденция к замене клепаных корпусов на литые. Собственно, для англичан это не было новостью, но для Австралии такой метод оказался очень подходящим. Благо с литьём проблем не было.


Заготовки литых корпусов AC I.

Еще одной целью визита было прощупывание темы силовых установок. У австралийцев подходящих моторов не было, а вот у американцев имелось, что посмотреть. Первой кандидатурой выступал радиальный дизельный мотор Guilberson, который тут же отпал, поскольку возникали проблемы с его поставкой. Второй кандидатурой являлась спарка дизельных моторов General Motors 6-71 (GM 6046). Наконец, в конце февраля 1941 года появилась третья кандидатура. Речь шла о 5,7-литровых двигателях Cadillac, которые ставились на люксовые автомобили 75-й серии. К 1941 году такой двигатель развивал мощность 150 л.с. Важным моментом было то, что этот мотор оказался наименее дефицитным. Естественно, одного двигателя было мало, так что единственным выходом оставалось использование на одном танке нескольких моторов. На AC I их поставили аж три штуки.


Своеобразный силовой блок, который вставлялся на AC I целиком.

Весной 1941 года AC I (Australian Cruiser I) обрел очертания. Несмотря на большое влияние американских танков, Уотсон создал весьма оригинальную машину. В ней он постарался объединить лучшие решения в мировом танкостроении и при этом ориентировался, прежде всего, на возможности австралийской промышленности. По этой причине конструкция машины была довольно специфичной. Стоит напомнить, что танк должны были выпускать в больших объёмах. Согласно данным на январь 1941 года, потребности австралийской армии составляли 660 танков. Так что танк имел большой объём литых деталей, а в конструкции некоторых узлов явно виделись и французские корни. Неудивительно, ведь как раз французы очень преуспели в литых корпусах. Да и подвеска стала своеобразным гибридом американской подвески VVSS и «горизонтальной» подвески Hotchkiss H 35. Самое главное, что всё это не являлось большой проблемой для выпуска на австралийских предприятиях.

Выпуск AC I должен был стать результатом кооперации сразу нескольких предприятий. В случае с корпусным производством привлекалась сталелитейная компания Bradford & Kendall из Александрии, Сидней. Причем ее возможности оказались таковыми, что корпус орпус AC I представлял собой одну огромную отливку, к которой спереди стыковался трансмиссионный блок, а сзади и сверху – детали моторного отделения. Оставалось только приварить днище корпуса. В то время такого не делал больше никто. Цельнолитой была и башня. Элементы ходовой части, включая траки, изготавливала H.V. McKay Massey Harris Pty Ltd, занимавшаяся постройкой тракторов, а коробки передач выпускала Sonnerdale & Co (Сидней). В Сиднее располагался и завод, отвечавший за выпуск других элементов трансмиссии – Coote & Jorgensen. Общая сборка производилась на мощностях завода
в Чаллоре, входившем в состав New South Wales Government Railways (NSWGR). Одним словом, еще до начала выпуска кооперация по машине была высокой.


Окончательная сборка танка.

К весне 1941 года боевая масса AC I оценивалась уже в 25 т, при этом толщина брони предполагалась порядка 60 мм, а также имелась тенденция к ее росту. Но танк при этом должен был развивать скорость 55 км/ч. В принципе, с 330-сильной силовой установкой не такие уж и несбыточные хотелки. Вот только смена требований имела и негативные последствия. Прежде всего, это касалось сроков. Первые тестовые корпуса AC I изготовили в сентябре 1941 года, а опытный образец и того позже – в январе 1942 года. Между тем, по планам первые танки ожидалось получить в ноябре 1941 года, а к 1 августа 1942 года ожидался выпуск 340 танков. Можно сказать, что австралийцам повезло, поскольку начались поставки Stuart I, тем не менее, программа AC I находилась в высоком приоритете.


Свежепостроенный AC I. Бронировка курсового пулемета на месте.

Надо сказать, что по итогу у австралийцев получился вполне удачный танк. Масса пустой машины составляла около 26 т, а полная боевая масса – около 28 т. Несмотря на то, что по боевой массе австралийский крейсерский танк превзошёл Matilda, машина получилась вполне подвижной. На обычном режиме двигателя максимальная скорость составляла 38,4 км/ч, а на усиленном режиме (повышение максимальных оборотов двигателей с 3000 до 3600 об/мин) она вырастала до 46,4 км/ч. В результате AC I стал самым быстрым из средних танков, имевшихся в австралийской армии в годы Второй мировой. А еще у него была очень характерная бронировка курсового пулемета, интересно даже, кто ее утвердил. Собственно говоря, благодаря ей танк и знают.


Большая серия AC I не случилась по экономическим причинам.

Всего было изготовлено 65 танков данного типа, получивших серийные номера 8001-8065. Летом 1943 года выпуск свернули, поскольку уже имелось большое количество танков, прибывших из Англии и США. Тем не менее, AC I были вполне нормальными машинами. Тут уже в дело вступила экономика. Австралия не столь богата, чтобы тратить столько денег на танки. Так что "танк-самец" стал удачным опытом, но дальше учебных частей машины не пошли.

Статья по AC I: https://warspot.ru/14277-avstraliyskiy-chasovoy

Броневивисекторы Роммеля

Африканский Корпус Роммеля остро нуждался в САУ артиллерийской поддержки. Но злобный Адик "Лису пустыни" оные никак не присылал. Подчиненным Эрвина Ойгена Йоханнеса это надоело и они "запилили" САУ со 150-мм орудием самостоятельно, силами одной из полевых ремонтных бригад Африканского Корпуса. Скорее всего самопальная САУ была попыткой "скопировать" самоходку 15cm sIG33 (Sf) auf Pz.Kpfw.II, обладавшую мощным вооружением, но как бы мягко говоря, не полностью отвечавшую текущим требованиям.

Собственно говоря сам процесс изготовления девайса




В качестве базы было выбрано шасси ремонтного среднего танка Pz.Kpfw.III Ausf.H, ранее нехило выхватившего люлей от английского орудия. Вместо башни на нём было решено установить 150-мм полевое орудие sIG33. Для этого умельцам-ремонтникам пришлось полностью срезать крышу над боевым отделением и даже провести его частичную перекомпоновку. Лафет орудия монтировался в передней части, занимая значительную часть его площади. Вдоль бортов и задней стенки находились крепления для боекомплекта из 14 выстрелов раздельного заряжания. Защита орудия обеспечивалась двумя лобовыми бронещитами, установленных под большим углом наклона. Крыша над боевым отделением отсутствовала, что способствовало получению расчетом красивого африканского загара.

Уже полностью построенная САУ


Ствол на максимальном угле возвышения


Самоходка полностью сохраняла ходовую часть от Pz.Kpfw.III Ausf.H. Единственный образец самоходного орудия, ставшего известным в наше время под обозначением 15cm sIG33 (Sf) auf Pz.Kpfg.III Ausf.H, был готов в 1942 году. Машина была передана в состав 708-й роты самоходных орудий, подчинявшейся 200-му пехотному полку 90-й пехотной дивизии. В сентябре самоходка использовалась в боях на территории Египта, а также участвовала в сражении под Эль-Аламейном. Иные данные об её боевом применении отсутствуют, но по неподтвержденным данным последний факт использования 15cm sIG33 (Sf) auf Pz.Kpfg.III Ausf.H имел место в начале 1943 года в Тунисе. Дальнейшая судьба этого роммелевского гибрида мне неизвестна.

Где-то на огневой позиции в пустыне 1942 г.

Есть подозрение, что это не огневая позиция в место мертвого застрявания аппарата.

Ну да, похоже
На следующей фотке (не влезла в первое сообщение) экипаж уже сбросил пожитки на землю и понуро бродит вокруг

Бронепрокачка по-голландски

Среди образцов бронетанковой техники, которая выпускалась американскими заводами, были и те, что практически не использовались самими американцами. Причиной тому было, прежде всего, то, что данные образцы либо были уже не особо нужны непосредственно американским военным, либо с самого начала выпускались в расчете на зарубежные по ставки по программе ленд-лиза. В некоторых случаях данные машины даже применялись в учебных частях или вспомогательных подразделениях вроде военной полиции, но именно как машины первой линии в американской армии оказывались не нужны.
Одним из таких образцов стал Light Tank M3A3. Являясь развитием более раннего Light Tank M3A1, он был более удачным по конструкции. Среди явных плюсов выделялся корпус с рациональными углами наклона брони, при этом существенно переделали отделение управления, убрав с "морды" люки. Ещё одним нововведением стал вентилятор в крыше отделения управления, разместившийся между люками. Кроме того, сидения механика-водителя и его помощника могли подниматься, так что в походном положении водитель управлял танком, высунувшись из люка. Изменили и башню, перенеся радиостанцию в кормовую нишу. Конструкторы заметно переделали крышу башни: на ней появилось два больших люка, это заметно упросило попадание внутрь расчёта. Наконец, оказалась переделана и орудийная установка, получившая новое обозначение Combination Gun Mount M44. Одним из главных нововведений здесь стала переделка установки телескопического прицела.
В целом машина получилась вполне удачной, но было одно "но". Еще весной 1942 года начался выпуск Light Tank M5, который американским военным понравился больше. У него тоже переделали корпус, но главное, что там стоял более простой в обслуживании мотор Cadillac (точнее, спарка моторов). В результате американская армия поставила на M5, а M3A3 оказался не нужен. Посему в американскую армию эти машины не попали. Едва ли не единственными частями американской армии, которые получили Light Tank M3A3, стали подразделения военной полиции. Например, ими был вооружен 751-й батальон военной полиции. Себе американцы оставили всего 205 таких танков. В апреле 1943 года Комитет по вооружениям изменил статус M3A3 до «понижено стандартизированного» танка. Зато в армиях других стран M3A3 очень даже отметился.

Всего с ноября 1942 по сентябрь 1943 года на заводе American Car & Foundry в Бревике изготовили 3427 танков данного типа. Из них 2/3 (2045) уехало англичанам. Вторыми по числу полученных Light Tank M3A3 оказались китайцы. В общей сложности по программе ленд-лиза Китай получил 1000 таких танков, которые массово использовались с 1943 года. Ну а дальше эти танки стали "расползаться" по другим союзникам. Например, вооруженные формирования «Сражающейся Франции» получили 227 танков данного типа. Эти машины американцы передавали французам напрямую.


M3A3 Recce из состава KNIL

База M3A3 стала полем для экспериментов, причем самых разных стран. Первыми на этом поприще отметились англичане, которые переделывали Stuart V (обозначение этих танков в английской армии) в тягачи и разведывательные машины. В данном случае снималась башня, спереди монтировалась установка пулемета Browning M2HB. В некоторых случаях по периметру башенного погона также наваривались бронелисты. Очень похоже выглядела и машина, которая часто обозначалась как Stuart Kangaroo, которая использовалась в качестве бронетранспортера.

Пример англичан оказался заразительным. Подобные конверсии стали делать и в других странах, особенно на этом поприще отметились в Югославии. Спецмашины использовались и на других ТВД. Подобно англичанам, китайцы переделывали некоторые машины в разведывательные танки, лишенные башен. Часто подобные машины получали броневые листы, защищавшие их в лобовой проекции и с бортов. Их вооружение оказалось аналогичным Stuart Recce и включало крупнокалиберный пулемет Browning M2HB на вертлюге, установленный в лобовой части.

С окончанием войны спокойная жизнь для Light Tank M3A3 отнюдь не закончилась. Китайские машины воевали с обеих сторон, а еще одним местом, где им предстояло воевать, стал Индокитай. Примерно в это же время появился еще один оператор данных машин - KNIL (Koninklijk Nederlands Indisch Leger, то есть Королевская Нидерландская Ост-Индская Армия). Кто именно им подбросил данные танки, вопрос, скорее всего англичане. Так вот, в KNIL довольно быстро смекнули, что в чистом виде им M3A3 не нужны, а с точки зрения перепила они были еще те мастаки. Так что завертелось.

Метод изготовления Recce по-KNILовски оказался типовым. Снималась башня, вместо нее ставился крупнокалиберный пулемет Browning M2HB с броневым щитком. Для усиления лобовой части корпуса спереди вешались траки от Matilda, в результате такую штуку было сложнее подбить даже легкой ПТО. Что характерно, конверсия выглядела как заводской, то есть являлась массовым и стандартным явлением.



Точное число Stuart Recce в KNIL неизвестно, но фото скорее говорят о том, что речь идет о нескольких десятках машин. Использовались они до момента, когда KNIL расформировали, дальнейшая судьба неизвестна. Может, и у местных они послужили.

Штурмовики вместо танков

16 августа исполнилось 75 лет освобождению города Муданьцзян от Квантунской армии. Бои за него шли упорные, 125, 126-я и 128-я пехотные дивизии упорно обороняли город, умудрившись даже потеснить силы 1-й Краснознаменной армии. Несмотря на то, что к городу войска подошли еще к 14 августа, лишь после двух дней упорных боёв удалось выбить японцев из города. Бои за Муданьцзян стали одними из наиболее ожесточенных.
Массово применялась в ходе боев 1-го Дальневосточного фронта и бронетехника. Надо сказать, что состав бронетанковых сил был весьма специфичен. Иногда некоторые, особо одиозные личности, даже предполагают, что именно там прошел боевой дебют ИС-3 (бред, ибо состав сил известен, но есть такие, раз уже выпускается, значит там был), но даже ИС-2 в советско-японской войне не участвовал от слова совсем. А вот что является правдой, так это последнее боевое использование тяжелых танков КВ-1. Одни из последних танков данного типа, построенные летом 1942 года, уехали на Дальний Восток. Так вот, к началу наступления 1-й Краснознаменной Армии в ней находился 48-й тяжелый танковый полк, имевший в своём составе 18 тяжелых танков КВ-1. И вот они вполне себе приняли участие не только в общем наступлении, но и в освобождении Муданьцзяна. Также советско-японская война стала последней, в которой применяли БТ-7, причем часть из них была экранированной.
Вместе с тем, танковые части 1-го ДВФ были не только сборищем антиквариата. Имелись там и вполне современные машины, которые получили буквально перед началом наступления. В их числе оказались и ИСУ-152, пожалуй, это было пострашнее, чем ИС-2.

Судя по тем крайне редким фотографиям, где присутствуют ИСУ-152, они приехали в части прямо с заводов, то есть были совсем новыми. Эти машины уже имели сварную лобовую часть корпуса, которая стала для ИСУ типовой с начала весны 1945 года. Сварная лобовая деталь была крепче литой, да и проще в производстве. При этом лобовая часть ИСУ-152 была такой, что японцы имели минимальные шансы для поражения советских тяжелых штурмовых САУ. Они на этом фронте являлись верхушкой пищевой цепочки.


ИСУ-152 на Дальнем Востоке.

С точки зрения боевой эффективности ИСУ-152 была самым страшным для японцев противником. И если КВ-1 имелось всего 18 штук, то тяжелые штурмовые самоходки являлись гораздо более массовым явлением. Во всё той же 1-й Краснознаменной Армии их насчитывалось 41 штука (2 самоходных артиллерийских полка), а у соседей из 5-й армии - 84 штуки (4 самоходных артиллерийских полка). При этом потери оказались минимальными. 1-я Краснознаменная армия вообще не потеряли ни одной машины данного типа, а у 5-й армии безвозвратные потери составили 2 машины.


Численный состав бронетехники 1-го ДВФ на начало советско-японской войны.
ЦАМО РФ, фонд 234, опись 3213, дело №397, л.17

В целом же ИСУ-152 показали себя на 1-м ДВФ и Забайкальском фронтах как эффективное средство поддержки частей. Как истребители танков они и не применялись, ибо японские танки использовались крайне локально. Да и не ждало их ничего хорошего

Внезапный подарок

15 марта 1939 года Германия оккупировала оставшуюся часть Чехословакии. Чехия стала протекторатом Богемия и Моравия, а Словакия объявила о своей независимости. При этом режим Йозефа Тисо был подконтролен Германии. Без боя немцы получили матчасть чехословацкой армии, а также чехословацкую военную промышленность. Такой вот подарочек от англичан и французов, которые отдали Чехословакию на съедение Гитлеру (там еще и Польша откусила кусочек).
В числе тех образцов, которые оказались в распоряжении немцев, были и легкие танки LT vz.35. Данные машины являлись основными танками чехословацкой армии. Надо сказать, что к весне 1939 года данные машины уже не поступали на вооружение, поскольку их признали не совсем удачными, да и в целом выпуск машин был непростым. Во второй половине 1937 года начали поступать рекламации из армии. Дело приняло настолько серьёзный оборот, что заказ на 103 танка третьей серии было решено приостановить. Окончательно Министерство обороны Чехословакии одобрило сделку только 7 ноября 1937 года. Но это не помешало ČKD сдать последний танк до конца 1937 года. Что же касается Škoda, то последний танк этой фирмы покинул завод в Пльзени 8 апреля 1938 года. Собственно, яростная конкуренция нисколько не мешала двум конкурентам пилить военные заказы на двоих. По итогам построили 298 таких танков.
Из этого числа непосредственно немцы получили 244 танка. Еще 52 танка, которые до того попали в 3-й танковый полк (Мартин, Словакия), стали матчастью словацкой армии. Впрочем, и тех танков, что достались немцам, им хватило. Они даже и не предполагали, что на них свалится такое счастье. Суммарно это было больше, чем всех средних танков, что тогда имел вермахт. Сначала машина получила индекс L.T.Sk.35, также она называлась Pz.Kpfw.(t), Skoda-Panzer, L.T.M. 35, но 16 января 1940 года окончательно ввели индекс Pz.Kpfw.35 (t).

Вообще данный танк в системе чехословацкой армии носился к категории II-a, которая подразумевала лёгкие кавалерийские танки с лобовой бронёй 25 мм и бортовой 15 мм. Но вот немцы Pz.Kpfw.35 (t) считали машиной немного иного класса. Нет, официально данный танк являлся полным аналогом Pz.Kpfw.II, например, боевая масса Pz.Kpfw.II Ausf.C составляла 9 тонн, то есть лишь немногим меньше чехословацкого визави. Но на практике чехословацкая машина превосходила немца по всем параметрам. Да и испытания в Советском Союзе показали, что советский аналог, Т-26, явно уступает детищу Škoda. Одним словом, машина получилась где-то посередине между Pz.Kpfw.II и Pz.Kpfw.III. А с производством последних у немцев была беда.



За счет пополнения из резервов к 22 июня 1941 года имелось 160 танков. Правда, советско-германский фронт был совсем не тем, что Франция. К 22 июля безвозвратные потери составили 22 машины, к 4 сентября потери выросли до 41 машины, а к 31 октября 6-я танковая дивизия потеряла 82 танка и 1 командирскую машину. Ну а к 10 января 1942 года безвозвратные потери составили 142 линейных танков и 6 командирских.

Статья по LT vz.35: https://warspot.ru/7615-stalnoy-kula...koy-respubliki