Про их побег был автобиографический рассказ в одном сборнике.При Союзе про врагов не писали))

На Скале в прошлом году проскакивало, что про его побег на заброшенном филде Сиверский снимали кино




Код ему не тот накрасили

​

"Фау-2. Побег из ада" снимать начали в 2019. Может быть в этом году выйдет, так как ковид всё тормознул.

Не помню уже где читал и источник привести поэтому не могу,. Но там вообще всё было непросто. Парни которые участвовали в побеге вместе с Девятаевым побывали в РОА - вели среди власовцев подрывную работу, но были разоблачены и отправлены обратно в лагерь.

Поименно:

Михаил Девятаев, старший лейтенант, лётчик, пленён 13 июля 1944.
Иван Кривоногов, лейтенант, пехотинец, пленён 6 июля 1941.
Михаил Емец, старший лейтенант, политрук, пленён в июне 1942.

Владимир Соколов, артиллерист, пленён в начале 1942.
Владимир Немченко, ополченец, пленён в августе 1941.
Фёдор Адамов.
Иван Олейник, сержант, партизан, пленён в конце 1941.
Пётр Кутергин.
Николай Урбанович, несовершеннолетний, угнан в Германию в 1941.
Тимофей (в воспоминаниях Девятаева - Дмитрий) Сердюков.

Все три офицера проверялись особистами дольше всех, и потому в военных действиях уже не участвовали.

Девятаев участвовал с Королёвым в разборе Пенемюнде. При этом его судьба после побега неоднократно описывалась разными журналистами примерно как биография Деда Мороза. Его и расстреливали, и топили (всё немцы), и судили из-за того, что он назвал осведомительницу НКВД "уродиной", и в Казань он вернулся лишь в 1950-м году, а до того он воевал с японцами, крича на них по радио "Я - Мордвин!" (газета "Заря Кубани", 2009) или гнил в артиллерии, потому что летать шпиёну запретили ("Российская газета", 2003). По документам уволен из армии в ноябре 1945. То, что дети помнят, как папа вернулся домой в декабре 1945, и работал дежурным по речвокзалу, выучился на капитана-механика, работал помощником капитана, а затем капитаном, и всё это подтверждено документами - несущественно, с точки зрения журналистов.

Кривоногов в ноябре 1945 восстановлен в звании и демобилизован. Вернулся в Горький, работал на заводах.
Емец тогда же восстановлен и демобилизован, вернулся в колхоз в Сумской области, работал бригадиром.

Рядовые и сержанты, все вместе, были зачислены в 447 Пинский стрелковый полк 397-й стрелковой дивизии, включая добровольца Немченко, потерявшего глаз (записался санитаром). Во время форсирования Одера погибли Соколов и Урбанович, ранен Адамов. Кутергин, Сердюков и Немченко погибли в бою за Берлин. Олейник погиб в боях с японцами. В живых остался только Фёдор Адамов.

Железные люди...

в звоне кремлевских курантов слышны отзвуки их (извините) яиц...земля пухом

Известно, что было еще 2 угона Шторхов.
И вот про один эпизод - у себя на компе - Лоншаков Николай Кузьмич, 121 б/в, сбит 27 мая 1943 года - угнал с с товарищем Шторх.
11 августа 1943 года на летное поле приземлился учебный самолет "Шторх", который Денисюк сразу же стал заправлять, так как летчик, прилетевший на нем, решил произвести в тот день еще один вылет. Густав Хойлер на время заправки самолета отправился отдохнуть в компании коменданта аэродрома А. Мойзиша, кому и принадлежал этот самолет.

Денисюк подал сигнал Лошакову, который в кустах быстро надел на себя немецкую летную куртку, одел пилотку, отбросил палку и, стараясь не хромать, как бы не спеша направился к самолету. Эти мгновения казались ему вечностью, хотелось бежать, хотелось опередить время, но нужно было идти, не торопясь... Вот и самолет. Здесь уже медлительность была вредна. Рывком Лошаков бросает себя в кабину, впивается взглядом в приборную доску: знакомо!

Денисюк тем временем уже убрал колодки.

Еще теплый двигатель завелся сразу, и маленький учебный самолет "Шторх" плавно покатил на взлетную полосу. Первыми спохватились, вероятно, два друга детства Хойлер и Мойзиш, которые сначала удивленно наблюдали за самолетом, выруливавшим на взлетную полосу... Не будем загадывать, что творилось в умах этих немецких летчиков. Знаем только, что Мойзиш застрелился в этот же день, а Хойлера через много лет судьба снова сведет с Лошаковым.

Самолет взлетел. Немцы сразу организовали погоню и оповестили все воинские части о происшедшем: самолет во что бы то ни стало нужно было сбить! Но учебный самолет ушел от погони, хотя и был неоднократно обстрелян. Лошаков вновь был ранен, но самолет его слушался...

Три часа полета, 300 километров, ночь и надо сажать самолет непонятно куда... Потом под самолетом появилось колхозное поле, на которое и бросил свою машину летчик Лошаков.

Так в ночь на 12 августа 1943 года закончился этот полет - первый в истории Великой Отечественной войны побег из фашистского плена на вражеском самолете.

А 12 августа оба беглеца были арестованы в деревне Бритино Маловишерского района. Возле этой деревни лежал поврежденный при посадке немецкий самолет "Шторх".

И начинаются разночтения -
Контрразведка 'Смерш' не поверила, что они не предатели. Лошакову определили заключение в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года, начиная с 12 августа 1943 года. Он был отправлен в Воркуту. Ивану Денисюку дали 20 лет - добывать медную руду на одной из шахт Грузии...

Реабилитирован Николай Лошаков 6 ноября 1958 года. 40 лет жил наш герой в Заполярье и совсем недолго на родине - в Краснодаре: в феврале 1984 года Николай Кузьмич скончался...Дело в том, что история Великой Отечественной войны назвала девять фамилий военных летчиков, которые совершили побег из немецкого плена на вражеских самолетах. Николай Кузьмин Лошаков был первым из них.

У всех этих летчиков судьба складывалась одинаково: все они были осуждены за измену Родине и каждый из них провел сколько-то времени в лагерях. И только один из этих лагерников был удостоен звания Героя Советского Союза. Он совершил свой подвиг седьмым: Михаил Петрович Девятаев, удостоенный этого звания в 1957 году.

А в 1961 году уже был иной взгляд на такое событие, как угон вражеского самолета. В Правительстве предложение воркутинского руководства восприняли без энтузиазма, а сам Лошаков ни на чем не настаивал.

...В 1969 году Лошаков был приглашен союзом немецкой молодежи. Молодые немцы хотели поглядеть на человека из легенды. В Берлине Лошаков встретился и с владельцем ресторана, который в день его побега служил охранником на аэродроме и чудом избежал расстрела... Была трогательная встреча с летчиком Густавом Хойлером, чей самолет "одолжил" для своего возвращения из плена летчик Лошаков...
...
Лошаков обвинялся в том, что добровольно пошел в услужение врагу, что не застрелился, а сдался в плен. Почему же за измену Родине, как все это называлось на языке того времени, Лошаков получил столь малый срок? Сыграло здесь роль то, что срок нахождения в плену исчислялся всего несколькими месяцами и Лошаков просто не успел заступить на службу по причине ранения. Но это только догадки. Другая версия состоит в том, что Особое Совещание, которое решало судьбу Лошакова, разошлось в мнениях: один из судей вообще считал, что нужно освободить человека, совершившего угон вражеского самолета. Но, повторяю, это все догадки. Истина же состояла в том, что 4 декабря 1943 года Лошаков был осужден на три года лагерей и уже в январе 1944 года появился в "Воркутлаге".

Карточка личного учета заполнена на него 31 января. В графе судимости означено, что "осужден ОСО НКВД за измену во время пребывания в плену на 3 года с 12 августа 1943 года по 12 августа 1946 года".

И значится все время нахождения в лагере Лошаков за транспортным отделом, ТРО-1, откуда 12 августа 1945 года он освобождается со снятием судимости.

А потом была работа в авиаотряде комбината "Воркутауголь" сначала авиамотористом, но уже через пару месяцев Николай Кузьмич назначается на должность начальника центрального аэропорта авиаотряда.

В характеристике, подписанной руководителями комбината "Воркутауголь" в 1948 году, отмечается энергичность и добросовестность молодого руководителя. Эта характеристика направляла Лошакова работать уже непосредственно на шахту.

Нам сейчас уже не узнать, почему бывший военный летчик ушел от работы с самолетами и поменял небо на подземелье. Но факт остается фактом: вся остальная жизнь Лошакова связана с горным производством: это шахты № 5, 29, 4 и затем надолго шахта № 40, ныне шахта "Воркутинская" объединения "Воркутауголь". В 1950 году он еще просто рабочий очистного забоя. Но затем проявились настойчивость молодого горняка: он учится на курсах техников-ответственников при центральном учебном комбинате КВУ и впоследствии уже становится руководителем горняцкого коллектива: помощником, а затем и начальником участка.

В 1965 году избирается председателем шахтного комитета шахты № 40, а с 1971 года и до дня выхода на пенсию Николай Кузьмич возглавляет Воркутинский территориальный совет ВОИР.
другой источник -

В фашистском плену Николай Лошаков пробыл 76 дней, никогда не оставляя мысли о побеге. Но вместо того, чтобы высоко отме­тить верность присяге, его сослали на одну из шахт в Воркуту.
Реабилитировали отважного летчика лишь после выступления «Правды» спустя много лет после войны. Он стал почетным шахтером, награжден знаками «Шахтерская слава» II и III степеней, позже выдвинут председателем Воркутинского территориального Совета ВОИР.
Из приказа № 36 от 30 марта 1961 года Главнокомандующего Военно-Воздушными Силами Главного маршала авиации Вершини­на:
«...приказываю: за стойкость и мужество, проявленные при нахождении в плену и побег из плена на вражеском самолете, бывшему летчику 14-го гвардейского истребительного авиационного полка, ныне лейтенанту запаса Лошакову Николаю Кузьмичу объявить благо­дарность и наградить ценным подарком — охотничьим ружьем ИЖ-54».

Вообщем, ужасы репрессий преувеличены.

Еще эпизод -
02.03.2005 14:43
ТАМБОВ, 2 марта. Побег из плена на самолете совершил во время войны тамбовский летчик Владимир Муратов. Сегодня 81-летнему ветерану вручена медаль "60 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг".
"В плен молодой пилот попал в мае 1944 года уже опытным пилотом, сбившим 11 самолетов врага", - сообщил корр.ИТАР-ТАСС офицер тамбовского военкомата Владимир Мартынов. - Но в одном из боев над вражеской территорией врага сбили и его машину". После допросов он оказался среди пленных, обслуживающих румынский аэродром, где ему удалось подружиться с техником-молдованином. Новый друг подготовил к взлету немецкий истребитель, отвлек охрану, и тамбовцу удалось взлететь и дотянуть до своих. Случилось это за год до знаменитого побега летчика Михаила Девятаева, угнавшего немецкий бомбардировщик.
После проверки особисты направили пилота в родную часть, где он и продолжал воевать до Победы. За мужество в боях Владимира Муратова наградили двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами Красного Знамени, многими медалями. Но о своем прошлом ветеран не любит рассказывать, считая, что не совершил ничего героического, отметил Владимир Мартынов.


Шёл май 1944 года. 15 мая старший лётчик 2-й эскадрильи 427-го истребительного краснознамённого авиаполка лейтенант Владимир Иванович Муратов, в активе которого были уже три сбитых Мессершмитта и один Фокке-Вульф, получил приказ произвести разведку расположения аэродрома противника близ румынского города Бакэу. На обратном пути вражеский зенитный снаряд попал в его самолёт. Муратову удалось сесть на брюхо в районе станции Роман. При этом он поранил лицо, а когда отстреливался от окруживших самолет румын, был ранен в плечо и ногу. Попав в плен, он полтора месяца пролежал в госпитале для русских военнопленных, после чего попал в офицерский лагерь.

Однажды начальник лагеря, построив заключённых, задал вопрос: «Wer von euch Piloten?». Двое военнопленных вышли из строя. Они знали, что власовцы формируют лётные части, надеялись под видом предателей получить самолёты и перелететь к своим. Однако предложение начальника лагеря заключалось в том, чтобы поработать на расчистке близлежащего аэродрома, пострадавшего в ходе вчерашней бомбёжки. По его логике с этим заданием лучше бы справились те, кто имел отношение к авиации. По иронии судьбы, Муратов попал на тот самый аэродром, в районе которого и был сбит.
Там, на аэродроме, Муратов и стал очевидцем того, как немецкий офицер ударил по роже румынского механика в чине капрала. Румын зарыдал. Улучив момент, Муратов заговорил с ним по-дружески:
– Что же вы, мамалыжники драные, позволяете, чтобы фрицы вас как последних педерастов опускали?
– Тебе хорошо говорить, – возразил румынский капрал, – ты – русский. Вы за себя воюете, а мы – за немцев.
– Так может хватит шестерить на этих колбасников? Сегодня он тебе в морду, а завтра засунет гаечный ключ в задницу.
– Это они могут, – согласился румын. – Но что делать? Задницу не подставишь – вообще из тебя сосиски сделают. У нас двое пытались бежать, так их сразу на мясокомбинат и живьём в мясорубку.
– А давай вместе улетим, – предложил наш лейтенант.
– А у вас пленных не едят? – заинтересовался румын.
– У нас не только не едят, но даже не бьют, – заверил его Муратов.
– Тогда заберите меня отсюда, господин лейтенант, – решился капрал, – я вам до конца дней буду машину чинить.
– Да нет у меня машины, – отмахнулся пилот.
– А я и штукатурить могу, и плитку класть, – не унимался румын, – и кой чего по сантехнике...
– К вечеру один из Хеншелей был готов и полностью заправлен. Мессеры же, наоборот, были безнадёжно испорчены, чтобы не на чем было немцам пуститься в погоню.

– Пожалуйте в самолёт, ваше благородие, – проговорил капрал, – приглашая Муратова занять пилотское место в кабине.

Муратов полез в самолёт, и тут послышался крик: «Вовка, стой! Забыл про меня?». К самолёту по лётному полю бежал второй пленный лётчик, взятый утром из лагеря. Это был будущий генерал и Герой Советского Союза Иван Клевцов. Сбит он был всего за 11 дней до этого, и в части – 131-м гвардейском штурмовом авиаполку – его ещё не успели списать с довольствия.

Забившись втроём в самолёт, наши герои – великорус Владимир Муратов, удмурт Иван Клевцов и румын Пётр Бодэуц – начали разгонять самолёт по лётному полю. Немцы не сразу поняли, что самолёт угоняют, а когда сообразили, ничего предпринять уже не смогли.
Три месяца Муратов не был в родном полку, но, к счастью, за это время полк никуда не перебазировался, и угнанный самолёт сел на знакомом аэродроме. Муратова обступили товарищи, и поручительство командира полка подполковника Обозенко помогло лётчику избежать фильтрации в особом отделе. Командование же части, в которой служил Клевцов, вообще сумело скрыть от начальства факт пребывания в плену своего товарища.

Иван был посажен на штурмовик и повёл эскадрилью знакомым путём на штурмовку того самого аэродрома, откуда он только что сбежал. Немцы же, всё ещё чинившие самолёты, не смогли ничего противопоставить нашим лётчикам, кроме лая зенитных автоматов.
Через несколько дней, 14 августа, Клевцов снова был сбит. Две недели он пробирался к своим и 30 августа в тяжёлом состоянии был подобран войсками нашей наступавшей армии.

Румынский капрал Пётр Бодэуц на положении пленного пробыл недолго. 23 августа Румыния перешла на нашу сторону, и капрала хотели отправить в его же часть, но тот стал на коленях умолять наших офицеров не выдавать его своим, и его так и оставили механиком в 427-м авиаполку, который к тому времени стал 151-м гвардейским. Основанием для такого решения стало заявление капрала, что он якобы родом из Бессарабии.

Муратов же продолжил лётную службу, сбил ещё четыре самолёта лично и три в группе и в мае 1945 года получил второй орден Красного знамени.

Дальнейшая его судьба известна отрывочно. В 2005 году он были ещё жив, проживал в родном Тамбове и получил медаль «60 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг»

Но тут похоже тоже...не совсем правда:

«Однажды Владимир услыхал, что подбирают группу пленных для работы на аэродроме в местечке Пимера, рядом с Бухарестом. Решив, что его (раненного, хромого и истощенного) на работы не возьмут, договорился с соседом по бараку пойти вместо него».
На аэродроме Муратов увидел небольшой самолет связи, около него возился румын-механик, капрал. К машине подошел немецкий летчик и, отругав авиамеханика румынской армии, наотмашь ударил его по лицу. Когда гитлеровец ушел, а конвоир отвлекся, Муратову удалось поговорить с механиком, предложив тому вдвоем улететь в расположение советских войск. Не ответив, румын ушел, но вернулся с парашютом в руках. После взлета Муратов, опасаясь погони, «на небольшой высоте повел машину вдоль линии фронта, а затем развернулся на восток». Пролетев сто пятьдесят километров, «с ходу посадил машину с фашистскими опознавательными знаками на лесной просеке, у аэродрома в Фокшанах».
На земле обнаружилось, что вместе с ними прилетел еще один пленный – летчик штурмовой авиации Иван Клевцов, который «слышал разговор Муратова с механиком и "конспиративно", не теряя времени, забрался в самолет через люк для фотоаппаратов...».
«Отдохнул, поправился Владимир Иванович. ... И снова – в бой. Войну он закончил в Чехословакии. Всего сбил 11 самолетов. На груди – двенадцать наград. С таким послужным списком офицер отправился в часть – обучать молодых пилотов». В начале 60-х годов подполковника Муратова демобилизовали по состоянию здоровья.
В беседе с Комовым Муратов заметил: «Между прочим, "подпольный" пассажир Иван Клевцов отыскался. В армии служит, полковник авиации. Румынского же капрала так и не разыскал».
О проверке, которую представители «Смерш» должны были провести в отношении Муратова и Клевцова, в статье В. Комова ничего не сказано.

(2) Клевцов Иван Васильевич (19.01.1923–10.06.1999 г.г.) – участник Парада Победы в Москве – 15.05.1946 г. был удостоен звания Героя Советского Союза. Служил в Вооруженных силах СССР до 1979 года, в том числе, с 1962 по 1965 год занимался организацией поисково-спасательной службы космодрома Байконур. Вышел в отставку в звании генерал-майора.

В 1989 году в Ижевске была опубликована его книга «Записки "трижды воскресшего"», в которой он посвящает румынскому плену главу «Третий "роковой" вылет. Плен», рассказывая следующее:

18.08.1944 г., выполняя задачу по уничтожению колонны танков и автомашин с войсками, шедшей из района Хуши к Яссам (Румыния), был подбит зенитным огнем на высоте около ста метров и произвел вынужденную посадку в расположении румынской воинской части. Вместе с воздушным стрелком гвардии старшим сержантом Степаном Фомичом Воробьевым попал в плен. Через несколько дней в деревне Никорень (район г. Текуч, Румыния) с ними познакомился пленный, который представился как летчик-истребитель Владимир Муратов: «Он рассказал, что месяца два тому назад летел парой на воздушную разведку и был сбит над железнодорожной станцией Роман. Удалось сесть на фюзеляж, при этом он поранил лицо, а когда отстреливался от окруживших самолет румын, был ранен в плечо и ногу. Попав в плен, полтора месяца пролежал в госпитале для русских военнопленных, на днях привезен сюда...». При этом выяснилось, что Муратов немного говорит по-румынски.

Далее Клевцов пишет: «Стало известно, что в результате народного вооруженного восстания в Румынии свергнут фашистский режим, Антонеску и его клика арестованы. Румыния заявила о выходе из войны против государств антигитлеровской коалиции и объявила войну Германии. 27 августа мы приехали в Бухарест. Нас, теперь уже бывших военнопленных, разместили на центральном аэродроме. Ночевали мы прямо на земле возле ангара».

28.08.1944 г. Муратова и Клевцов пригласил к себе генерал Ионэску, который командовал румынским авиационным корпусом:
«Генерал принял нас в своем кабинете весьма учтиво, усадил в кресла, стоящие у его стола, сам сел за стол. ...
Ионэску говорил с нами по-румынски, полковник переводил.
Генерал довольно долго говорил о том, что он всегда был против войны с русскими и что теперь между Румынией и Россией, как он надеется, установятся дружеские отношения. Потом спросил, нет ли у нас к нему какой-либо просьбы, он, мол, ее охотно выполнит.
– Господин генерал, – сказал я, – у нас к вам одна-единственная просьба: как можно скорее перебросить нас на самолете в Фокшани – мы знаем, что туда уже вошли советские войска.
Он ответил, что для того, чтобы решить этот вопрос, ему необходимо связаться с министром: только с его разрешения можно выделить для нас самолет с экипажем. Обратившись к полковнику, генерал приказал поместить "господина Клезцова" и "господина Муратова" в офицерское общежитие и поставить на довольствие в офицерской столовой.

Видимо, полковник представил генералу Муратова как летчика-аса, Героя Советского Союза: Ионэску подарил Муратову пистолет, который, по его словам, принадлежал одному советскому летчику, тоже Герою Советского Союза, сбитому под Яссами (фамилию этого летчика он не назвал)... На прощание еще раз пообещал сделать все, от него зависящее, чтобы переправить нас к своим.

Обещание обещанием, но мы все-таки не теряли времени даром и приглядывались к стоящим на аэродроме румынским самолетам, решив, что, если нас завтра же не отправят в Фокшани, мы улетим сами, угнав самолет.

Больше других для этой цели подходил небольшой самолет связи. Нам удалось побывать в его кабине, примериться к органам управления.

Под вечер Муратов снова посетил генерала – на этот раз один – и, вернувшись, сказал, что дело улажено. К нам подошел румынский летчик в чине капитана и, показав на самолет, стоявший около ангара, сказал:
– Завтра утром на этом самолете я доставлю вас в Фокшани.

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз. Прошло всего одиннадцать дней, как я был сбит, а мне казалось, что прошла целая вечность.

Утром чуть свет мы были на ногах. Перед вылетом выяснилось непредвиденное обстоятельство: самолет может взять только двух пассажиров. А нас – четверо... Было решено, что летчик сделает два рейса: сначала полетим мы с Муратовым, а вторым рейсом – Степан Воробьев и «беглец», как мы называли прилепившегося к нам парня.

... Самолет летел на малой высоте. Километров за 30 до Фокшани нас стали обстреливать наши наземные войска. Летчик прижался к земле и с ходу сел на южный аэродром Фокшани.
…
В особом отделе нас продержали двое суток, составили протокол допроса, после чего Муратова отправили в его полк. Место базирования моего полка не было известно. Поэтому мне вручили пакет под сургучной печатью с протоколом моего допроса и предложили самому разыскивать свой полк, а найдя, вручить пакет начальнику особого отдела 7-й гвардейской штурмовой дивизии.

Тут же выяснилось, что за моим воздушным стрелком румынский летчик не летал, так как его у нас задержали впредь до распоряжения вышестоящего командования, а пока что увезли в штаб.
...
Но Степану Воробьеву так и не суждено было появиться в своем полку. Попав к своим без всяких документов, он был направлен солдатом в пехоту. Позднее ребята в полку получили от него несколько писем. В последнем он сообщал, что его часть вышла за Дунай под Будапештом. Вскоре он погиб...

по последней ссылке и другие эпизоды, но они...сомнительны.

Здесь, (1:00:28) на Голубом Огоньке 9 мая 1976 года Михаил Петрович Девятаев после песни Михаила Ивановича Ножкина рассказывает о своём побеге, в т.ч. о своём весе

Свежее.

Небыло такой модификации Н-22, а машина которую угнал М.П.Девятаев вообще была Н-6 и использовалась для испытаний BV246